December 4th, 2014
Пока нет точных сведений о численности караула периода 40-50-х годов. Согласно П. Петфилду "Каждая сторона … выставила по тридцать два солдата для несения наружной караульной службы". Содержание охраны и узников оплачивалось из городского бюджета, а позднее из федеральной казны.
По данным же М. Подковиньского караул в Шпандау состоял "из двух офицеров, двух сержантов, шести унтер-офицеров низшего чина и 44 солдат с автоматами и гранатами со слезоточивым газом, т.е общее количество личного состава - 54 человека."
Вероятно, в данном случае речь идет сразу о двух караулах, поскольку каждый караул, охранявший Шпандау, обычно нес службу двумя составами, ежесуточно сменявшими друг друга на протяжении месяца. Тогда получается, что суточный караул насчитывал 27 человек.
Бывший английский солдат Д. Ролл, охранявший Шпандау в мае 1949 года вспоминал, что "...в карауле, который... мы приняли от американцев (если мне не изменяет память) было семь постов. Пост № 1 у главных ворот, остальные с промежутками на вышках.
Внутри главных ворот, справа, находилась комната отдыха охранников, напротив нее - четыре объединенные офицерские квартиры. Остальной состав, не находящийся на дежурстве, жил вне стен тюрьмы.
Помимо семи постов в составе караула Шпандау был предусмотрен сопроводительный конвой для возможных посетителей заключенных, который оставался при них все время их пребывания в тюрьме".
Согласно многочисленным свидетельствам примерно такую численность имел и советский караул. С конца 60-х годов в состав советского караула входили: начальник караула, помощник начальника караула, два разводящих, два патрульных, караульные семи трехсменных постов (21 человек), связист и повар - всего 29 человек. Патрульные осуществляли охрану способом патрулирования в темное время суток.
По всей вероятности в первые послевоенные годы, когда в тюрьме отбывали срок семь осужденных военных преступников, состав караула был более многочисленным, чем впоследствии.
Однако количество и дислокация постов оставалось неизменными с самого начала - семь. Один пост (№ 7, но, если Д. Ролл не путает, в английской постовой ведомости он значился, как пост № 1) находился у караульного помещения под аркой. Часовой этого поста охранял въездные ворота.
Если возникала необходимость, например, вывезти мусорный контейнер, выходил вооруженный разводящий и открывал ворота. При этом часовой занимал удобную позицию для отражения возможного нападения, контролируя въезд вместе с разводящим. Остальные шесть постов находились на сторожевых вышках.
Один из первых советских караулов.
Вышки, построенные в 1947 году, были деревянные. По описанию уже упоминавшегося английского солдата Д. Ролла вышка состояла из тесной деревянной будки приблизительно 3 x 3 фута, частично застекленной. Будка размещалась на квадратной площадке приблизительно 8 x 8 футов.
Часовому не разрешалось находиться внутри будки, он мог туда зайти лишь в начале каждого часа, чтобы по телефону доложить в караульное помещение об обстановке. Кроме того, каждые полчаса часовой делал отметки времени на специальной ленте.
По сторонам площадки были установлены два ручных пулемета "Брен" и два прожектора. Личным оружием являлся пистолет-пулемет "Стен". Добраться до площадки можно было по железной лестнице-стремянке, которая по звонку опускалась при смене поста, после чего заступивший часовой снова поднимал ее.
Английский караул принимает тюрьму под охрану у американского караула, 1950 год. На обоих снимках подразделение из состава 6-го пехотного полка армии США.
В октябре 1955 года деревянные вышки заменили бетонными. Вышка имела в плане квадратную форму. Внизу дверь с замком. От подъемных лестниц отказались, установив внутри вышки стационарную металлическую лестницу с промежуточной площадкой. В потолке - квадратный металлический люк (он не запирался).
Поднявшись наверх, часовой опускал за собой крышку люка и оказывался внутри застекленной будки размером примерно 2 х 2 метра. В этой будке находился телефон для связи с караульным помещением. Внутри также размещался обогреватель и решетчатая скамейка-полка, на которой были уложены подсумок с четырьмя запасными магазинами к автомату, противогаз, каска, радиостанция.
Застекленная дверь вела на опоясывающую будку наблюдательную площадку, огороженную бетонными бортами. Сверху площадку полностью укрывал козырек. На каждой вышке на противоположных бортах площадки были установлены два стационарных мощных поворачивающихся прожектора.
Для более надежного огневого прикрытия периметра у часовых постов № 1, № 3 и № 5 на вышках, кроме автоматов, имелись три пулемета РПК с боезапасом (еще один пулемет находился в караульном помещении).
Днем часовой вел наблюдение, "нарезая круги" вокруг будки, через определенные промежутки времени по телефону докладывая обстановку, вечером нес службу с использованием прожекторов.
Для исключения несанкционированного доступа на вышку извне после того, как смена часовых на вышке была произведена, разводящий запирал входную дверь специальным ключом. На вышке имелась также закрытая предохранительным стеклом кнопка тревожной сигнализации (о случаях приведения кнопки в действие информации нет).
Английский часовой на старой деревянной вышке поста № 5.
Советская сторона принимала тюрьму под управление и охрану от французов и сдавала американцам. Несение караульной службы было возложено на 2-ю мотострелковую роту 133-го отдельного мотострелкового батальона (до 1962 года он имел статус комендантского батальона).
Смену караулов двух стран производили первого числа каждого месяца. Первоначально данная церемония происходила перед главными воротами тюрьмы, на ней часто присутствовало множество зрителей. В последние два десятилетия церемония проводилась во дворе тюрьмы сразу за тамбуром главных ворот. Выглядело все красиво и торжественно.
Часовой советского приемного караула на новой бетонной вышке поста № 4.
Сам ритуал, начинавшийся первого числа каждого месяца в 10 часов утра, практически не менялся и за несколько десятилетий был прекрасно отработан всеми участниками. Насколько известно, никаких эксцессов при смене ни разу не возникало (за исключением нескольких обмороков караульных).
Но зрители видели далеко не все. Настоящее действо было тщательно скрыто от посторонних глаз, и до сих пор в открытом доступе опубликованы только фотоснимки, отображающие официальную торжественную часть. О том, что происходило за красивыми декорациями спектакля "Смена караула в Шпандау", стало известно, лишь благодаря воспоминаниям его непосредственных участников - бывших воинов 133-го омсб.
Караулы Франции и СССР (начальник караула ст. л-т Лукинов А. Б.)
Как уже говорилось, советский караул принимал тюрьму от караула Франции. В этой схеме (она общая для караулов всех стран) была одна особенность, о которой до нынешней поры не догадывались посторонние, поскольку об этом никогда нигде не упоминалось.
Фактически, для того, чтобы принять тюрьму под охрану у французов (или сдать американцам), в Шпандау отправлялись не один, а сразу два состава караула. Первый караул, который непосредственно участвовал в торжественной церемонии приема-сдачи, был облачен в парадную форму роты Почетного караула.
Он так и назывался приемный караул (соответственно при сдаче американскому караулу он становился сдающим). Когда торжественная церемония заканчивалась, и все приглашенные на нее официальные гости отправлялись на банкет, на сцене появлялся второй, рабочий караул, одетый в обычную повседневную форму, и без лишнего шума во дворе тюрьмы происходила смена приемного караула рабочим, который и продолжал нести службу.
При этом приемный караул отбывал к месту постоянной дислокации, и на следующий день уже в повседневной форме приезжал в Шпандау, смена караулов производилась в обычном режиме. Так через сутки и меняли друг друга оба караула в течение месяца.
Вырезка из газеты (предположительно 1966 год). Смена американского и английского караулов возле угловой вышки.
Караулы СССР (начальник караула ст. л-т Фомин) и США у главных ворот тюрьмы Шпандау фотографируются на память после церемонии приема-сдачи.
В действительности прием караула у французов выглядел так. Из бригады выезжали два автобуса ЛАЗ (летом 1987 года их заменили на "Икарусы" и ГАЗ-66. В первом автобусе ехал приемный караул в парадной форме, во втором - рабочий, в обычной повседневной форме.
Естественно, оба караула были вооружены в соответствии с Уставом караульной службы. В ГАЗ-66 везли боеприпасы, постельные принадлежности, продукты, книги, пирамиду для оружия, кухонную посуду и прочее имущество.
В Шпандау у старшины была каптерка под замком, где хранились кровати для отдыхающей смены. По прибытии на место рабочий караул оставался в автобусе, а приемный строился в колонну по три и строевым шагом заходил в главные ворота под арку.
Пройдя тамбур под аркой, караул выстраивался во дворе тюрьмы, напротив уже стоял французский караул, готовый к церемонии сдачи. Ворота закрывались. После приветствия начальник принимающего караула и первая смена вместе с начальником сдающего караула шли менять часовых на вышках.
ст. л-т Лукинов А. Б. ведет советский караул для смены французского караула.
Смена обходила по часовой стрелке все посты периметра. Подойдя к вышке, начальник французского караула снизу давал команду своему часовому на вышке сдать пост, после чего на вышку поднимался советский начкар с караульным, быстро ее осматривал и давал команду караульному заступить на пост.
Затем по негласной традиции Шпандау часовые обменивались рукопожатием, француз и начкар спускались с вышки и обе смены двигались к следующему посту. Аналогично проходила сдача постов американскому караулу.
Пока проходила смена часовых, оба караула продолжали стоять в строю друг против друга. Когда начальник советского и начальник французского (или любого другого приемного и сдающего) караулов возвращались со сменой, церемония приема-сдачи завершалась.
Иногда после этого оба караула выходили за ворота, чтобы сфотографироваться на память, после чего французский караул уходил, а советский возвращался во двор.
Смена караулов СССР и Франции. Караул принимает ст. л-т Давыдов С. В.
Как только французы уходили, на той же площадке строился рабочий караул, заходил во двор и останавливался напротив приемного караула. ГАЗ-66 заезжал под арку. Ворота закрывали.
Начальники приемного и рабочего караулов докладывали друг другу и отправляли разводящих менять часовых приемного караула, сменивших французов и стоявших на вышках в парадной форме. Оставшийся личный состав рабочего караула заходил в караульное помещение, ставил оружие в пирамиду и быстро разгружал машину.
К этому времени возвращались часовые и присоединялись к приемному караулу. Ворота открывались, ГАЗ-66 выезжал, а за ним выходил приемный караул. По возможности еще фотографировались на фоне главных ворот. Усаживались в автобус и возвращались в бригаду, чтобы на следующий день вернуться и сменить в обычном режиме рабочий караул.
А оставшийся рабочий караул размещался, обустраивался - вытаскивали и расставляли кровати, оборудовали караульное помещение, помогали повару, разносили пулеметы и боекомплект по вышкам. Это был самый тяжелый день для рабочего караула, часто несколько первых смен обходились без сна.
Вход в караульное помещение под аркой главных ворот. Начальник караула ст. л-т С. Махлай дает команду часовому В. Васковскому сдать пост № 7 американскому караульному.
Советская и американская смены идут по периметру, меняя часовых на вышках.
Несение караульной службы на вышке имело свои особенности, присущие только тюрьме Шпандау. В разгар холодной войны спецслужбы враждующих стран изыскивали любую возможность скомпрометировать противоборствующую сторону. Нередко реальные факты изощренно искажались в пропагандистских целях.
Широко известен случай, когда в западной прессе появился снимок нашего часового, несущего службу на одной из вышек тюрьмы Шпандау. Часовой перегнулся через край наблюдательной площадки, чтобы лучше рассмотреть с внешней стороны стены нечто, привлекшее его внимание. В этот момент его сфотографировали.
На следующий день этот снимок появился в газетах с душещипательным комментарием: "Советский часовой просит хлеба!"
И не только спецслужбы, но и просто падкие на "жареные" факты и пикантные подробности вездесущие проныры-фоторепортеры стремились застать часового врасплох и, как правило, не упускали своего.
При этом папарацци не давали спуску никому, поскольку условия для создания "сенсационных" снимков были близки к идеальным.
Достаточно было часовому неосторожно задержаться на минуту-другую на одной стороне вышки, наблюдая за чем-либо, как сидящий в засаде фотограф тут же делал снимок с противоположной стороны в нужном ракурсе, в результате чего вскоре в газетах появлялась очередная скандальная статья о том, как отвратительно охраняют нацистских преступников.
При этом в качестве "неопровержимого" доказательства приводилась "достоверная" фотография с видом караульной вышки, на которой отсутствовал часовой, или еще что-нибудь в том же духе.
Фотографии сделаны с караульных вышек Шпандау.
Часовые, несущие службу на посту № 3, часто могли видеть Гесса на прогулке:
Поэтому часовому на вышке запрещалось не только заходить без надобности в будку, но и стоять на месте. Он был обязан непрерывно двигаться по периметру смотровой площадки и вести круговое наблюдение.
Как с этим боролись (и боролись ли вообще) караулы Франции, США и Великобритании доподлинно неизвестно, а вот советское командование меры принимало довольно своеобразные: для того, чтобы свести к минимуму появление в западной прессе провокационных фотографий "покинутой" вышки, часового поставили в жесткие временные рамки - по инструкции на один "оборот" по периметру площадки ему давалось максимум 16 секунд!
На караул, которому выпадало нести службу в последний день месяца, ложилась дополнительная нагрузка, поскольку первого числа следующего месяца тюрьму принимал под охрану караул союзников (как уже говорилось, советский караул всегда меняли американцы).
Поэтому помимо выполнения основных обязанностей, бодрствующей, а иногда и отдыхающей сменам приходилось готовить посты и караульное помещение к сдаче, а многочисленное имущество к отправке.
Первая смена американцев уходит менять советских часовых.
За начальником американского караула наблюдает командир 133 отдельного мотострелкового батальона майор Денисов А. Н.
Говоря о тюрьме Шпандау, нельзя не упомянуть о ее главной особенности. В 1966 году из Шпандау были выпущены Альберт Шпеер и Бальдур фон Ширах, каждый из которых отсидел 20-летний срок.
С этого момента в тюрьме оставался один-единственный заключенный - рейхсминистр, заместитель Гитлера по партии, наци № 2 Рудольф Гесс. Именно его днем и ночью на протяжении многих лет стерегли караулы четырех держав. В этом отношении тюрьма была уникальной.
Необычная ситуация сложилась в конце декабря 1969 года, когда Гесс находился в британском военном госпитале на излечении (по принятому союзными странами-победительницами соглашению Гесса должны были лечить именно там).
Тогда три западные державы предложили Советскому Союзу вывести из Шпандау охранников, поскольку в тюрьме не было ни единого узника.
Однако СССР на это не пошел, резонно рассудив, что если тюрьму закрыть даже на короткое время, то потом вернуть туда Гесса будет уже практически невозможно. И советская сторона заявила, что Шпандау будет охраняться, как и прежде.
Так же решительно было отклонено предложение англичан снять "хотя бы часовых с башен", поскольку это стало бы грубым нарушением существующего соглашения о режиме тюрьмы.
Шпандау, 1 августа 1987 года. Эта церемония смены караулов СССР и США оказалась последней.
Когда 1 августа 1987 года советский караул сдавал тюрьму под охрану американцам, никто не догадывался, что эта торжественная церемония смены караула станет последней.
17 августа Гесс, обманув надзирателя, свел счеты с жизнью, повесившись во время прогулки в летнем домике на электрическом шнуре (по неофициальной версии повеситься ему помогли английские спецслужбы). Тем не менее до конца месяца караул США продолжал нести службу и 1 сентября сдал пустую тюрьму англичанам.
Уже 3 сентября начался снос тюрьмы. Для этого британские военные власти в Западном Берлине наняли немецкого подрядчика. Вокруг тюрьмы в спешном порядке был возведен новый забор, чтобы не допустить растаскивания обломков "на сувениры". Разрушение тюрьмы проходило под строгим контролем англичан.
Колонна армейских грузовиков перевозила металлолом на британские военные склады, где он тщательно смешивался с посторонним ломом, и уходил в переработку. Кирпичи перевозились на английский аэродром Гатов, где (по одной из версий) перемалывались и сбрасывались с самолетов в море.
К концу сентября все было кончено - тюрьму Шпандау сровняли с землей, а на ее месте разместилась парковочная стоянка. В настоящее время здесь находится крупный торгово-развлекательный центр, ставший известным под названием Britannia Centre Spandau.
А весной 1988 года в связи с успешным выполнением поставленных командованием задач была расформирована вторая мотострелковая рота 133-го отдельного мотострелкового батальона.
Снос Шпандау:
И торгово-развлекательный центр:
Некоторые события в рамках традиционной истории можно объяснить либо помутнением сознания либо по их поводу отшучиваются анекдотом. К таким событием относится перелет Рудольфа Гесса 10 мая 1941 года из Германии в Великобританию.
"После английского заявления по радио об аресте Гесса правительством Рейха было официально объявлено, что Гесс сошёл с ума. Гитлер приказал министру пропаганды Геббельсу на весь мир объявить Гесса сумасшедшим. Сообщение содержало такие утверждения: "Видимо, член партии Гесс жил в мире галлюцинаций, в результате чего он возомнил, что способен найти взаимопонимание между Англией и Германией… Национал-социалистическая партия считает, что он пал жертвой умопомешательства. И таким образом его поступок не оказывает никакого воздействия на продолжение войны, к которой Германию вынудили".
В руководстве СССР была следующая реакция на полёт: "Когда мы прочитали об этом, то прямо ошалели. Это же надо! Не только сам сел за управление самолётом, но и выбросился с парашютом, когда закончился бензин. Гесс назвал себя чужим именем. Чем не подвиг разведчика? Сталин спросил у меня, кто бы из наших членов Политбюро способен решиться на такое? Я порекомендовал Маленкова, поскольку он шефствовал в ЦК над авиацией… Сталин предложил сбросить Маленкова на парашюте к Гитлеру, пусть, мол, усовестит его не нападать на СССР…".
Гесс содержался в тюрьме Шпандау.
"Тюрьма для военных преступников Шпандау размещалась на территории британского сектора Берлина. В 1947-1987 годах в ней содержались немецкие военные преступники, приговорённые на Нюрнбергском процессе к различным срокам заключения. Здание на улице Вильгельмштрассе в Шпандау было построено в 1876 году и, начиная с 1879 года, служило военной тюрьмой. После 1919 года в ней содержались и гражданские заключённые. После поджога Рейхстага в 1933 года национал-социалисты превратили тюрьму Шпандау в лагерь для размещения так называемых "арестованных в целях пресечения преступлений". Здесь находились в заключении известные борцы с нацизмом Эгон Эрвин Киш и Карл фон Осецкий. Позднее в Пруссии был организован концентрационный лагерь, куда были переведены узники Шпандау. До начала Второй мировой войны в тюрьме Шпандау содержалось более 600 заключённых. После войны здание было занято союзниками, в нём отбывали заключение нацистские чиновники и военные, осуждённые в Нюрнберге за военные преступления. В конечном счёте в тюрьме Шпандау содержалось семь заключённых, четверо из которых отбыли свои сроки полностью. После освобождения Альберта Шпеера и Бальдура фон Шираха в 1966 году в тюрьме Шпандау остался единственный заключённый, приговорённый к пожизненному заключению, - Рудольф Гесс. Осуждённые на последующих Нюрнбергских процессах направлялись не в Шпандау, а в исправительное учреждение в Ландсберге-на-Лехе. Тюрьма Шпандау была единственным учреждением (помимо центра безопасности полётов), которым управляла совместная администрация четырёх держав-союзниц во время холодной войны. Администрации союзников сменяли друг друга ежемесячно. О том, под чьим управлением находится тюрьма, говорил соответствующий флаг перед зданием союзнического Контрольного совета".
До сих пор смерть Гесса окружена тайной. Да и мотив уничтожения могилы Гесса какой-то надуманный. "Он был похоронен на кладбище города Вунзиделя, где и находилась его могила до июля 2011 года. День смерти Гесса является датой встреч неонацистов в Германии, и его фигура окружена среди них своеобразным культом. 20 июля 2011 года немецкие власти эксгумировали останки Рудольфа Гесса в связи с тем, что могила стала местом регулярных сборов неонацистов. Прах Гесса развеяли над неизвестным озером".
"По официальной версии, Гесс покончил с собой путём удушения. Некоторые, включая его родственников, утверждают, что он был убит, а записка подделана. Сторонники версии об убийстве Гесса строят разные гипотезы относительно того, кому (Великобритании) и зачем (чтобы не стали известны переговоры Черчилля с Гессом во время войны) была выгодна его смерть. По заявлению его сына Вольфа Рюдигера Гесса, <…> анализ формы, стиля, фактуры и содержания письма свидетельствует о том, что этот текст действительно был написан Гессом, но в 1969 году, почти двадцатью годами ранее, когда он из-за состояния здоровья готовился к смерти. Однако в то время письмо не было отослано, впоследствии оно было изъято администрацией и использовано для создания поддельного письма, которое должно было подтвердить его самоубийство».<…> Никаких сомнений у меня нет. Именно в том году отца могли помиловать, и он вышел бы на свободу. Ранней весной восемьдесят седьмого отец сам говорил мне: «Советы согласны меня выпустить, а значит, англичане меня убьют".
Черчилль умер 24.01.1965 года, кому в 1987 году могла помешать информация о переговорах Черчилля с Гессом? Кому мог помешать на свободе 93-х летний старик?
С одной стороны: "В самой партии (НСДАП) Гесс был одним из самых активных членов,
с другой стороны, он был человеком, легко попадающим под влиянием других: "Находясь, помимо всего, под воздействием геополитических теорий своего университетского преподавателя Карла Хаусхофера, он полагал трагедией для немцев и англичан – "братьев-арийцев по крови" - вести войну друг против друга. Познакомившись в 1936 во время Олимпийских игр с членом королевской семьи лордом Гамильтоном, Гесс намеревался через него быть принятым в английском парламенте, чтобы изложить там свои предложения".
Все станет на свои места, когда воспользуемся моей версией мировой истории и поймем, кто были Гитлер и Гесс на самом деле.
Гитлер – 6-й сын немецкого императора Вильгельма 2, родного брата английского короля Георга 5 (он же Николай 2). Ну а лорд Гамильтон и Гесс – один и тот же человек. Сравним биографии.
Гесс, р.26.04.1894 г.-ум.17.08.1987 г. "Храбро воевал на фронтах Первой мировой войны: сначала был командиром взвода, затем лётчиком эскадрильи "Рихтгофен", которую возглавлял Геринг. Был дважды ранен, получил 2 Железных Креста. Закончил войну лейтенантом. Сразу после войны вступил в добровольческий корпус, состоявший из националистически настроенных солдат и офицеров. Затем стал членом "Общества Туле" - идеологической предтечи НСДАП. В самой партии был одним из самых активных членов, имел официальную должность "заместитель фюрера"".
"Коммодор авиации Дуглас Дуглас-Гамильтон, 14-й герцог Гамильтон и 11-й герцог Брэндон, р.3.02.1903 г. – 30.03.1973 г. - шотландский дворянин и новаторский авиатор.
Гамильтон принял участие в летних Олимпийских играх 1936 в Берлине. Страстный спортсмен, он летал на собственном самолете в Германию, где он был членом многопартийной парламентской группы, которые были приглашены в Берлин, чтобы наблюдать игры организованные правительством Германии. В Берлине он присутствовал на многочисленных церемониях, в том числе большом обеде для британского контингента, который был организован Иоахимом фон Риббентропом, послом Германии в Великобритании и позднее министром иностранных дел, где он познакомился с Гитлером, и другими ведущими членами национал-социалистического правительства. Гамильтон ранее встречался Риббентропом в Лондоне в качестве посла в суде Сент-Джеймс. Гамильтон был приглашен Германом Герингом, чтобы осмотреть недавно восстановленое Люфтваффе, из-за его профессиональого интереса к авиации. Было высказано предположение, что Гамильтоном либо по собственной инициативе либо по указанию производились небольшие шпионские действия во время этих мероприятий. Он, однако, не встречался с заместителем фюрера Рудольфом Гесса во время пребывания в Германии.
Будучи в Германии Гамильтон встретился с геополитиком Альбрехтом Хаусхофером, сыном выдающегося профессора Геополитической академии Карла Хаусхофера. Младший Хаусхофер учился вместе с Гессом в Мюнхенском университете. Когда произошло повышение Гесса на видное место в нацистской партии, Хаусхофер стал его советником по иностранным делам".
"В 1937 году женился на леди Елизабет Иви Перси (25 мая 1916-16 сентября 2008), старшей дочери Алана Перси (1880-1930), 8-го герцога Нортумберленда (1918-1930, и леди Хелен Магдален Гордон-Леннокс (1886-1965). Их дети: Ангус Дуглас-Гамильтон (1938-2010), 15-й герцог Гамильтон и 12-й герцог Брендон (1973-2010), Джеймс Дуглас-Гамильтон (род. 1942), барон Селкирк из Дугласа, 11-й граф Селкирк (с 1994), лорд Хью Малькольм Дуглас-Гамильтон (1946-1995), лорд Патрик Джордж Дуглас-Гамильтон (род.1950), лорд Дэвид Стефан Дуглас-Гамильтон (род.1952)".
Понятно, что в тюрьме Шпандау сидел не Гесс, а его двойник. Если бы его выпустили из тюрьмы, к нему сразу же было бы приковано внимание прессы, и опасная правда выплыла бы наружу. Наверное, это был военный преступник, которому вместо смерти предложили отличную жизнь в изоляции, чем вам не железная маска.
Обратите внимание на внешнее сходство Гесса и старшего сына Дугласа Гамильтона Ангуса Дугласа-Гамильтона (1938-2010).
Рудольф Гесс и шесть других нацистских военных преступников, которых суд приговорил к различным срокам тюремного заключения, пробыли в Нюрнбергской тюрьме еще девять месяцев, пока шло переоборудование тюрьмы Шпандау.
Вид тюрьмы Шпандау с высоты птичьего полета. План крепостной тюрьмы, из которой, как считалось, невозможно было убежать
В крепостной тюрьме Шпандау, рассчитанной на шестьсот заключенных, должны были содержаться только эти семеро, и охранять их намеревались сильнее, чем сокровища короны. Охрану должны были нести представители всех четырех держав. Был составлен график, согласно которому каждая сторона должна была сторожить тюрьму в течение месяца: Франция – в январе, Великобритания – в феврале, Россия – в марте и Соединенные Штаты – в апреле. В мае весь цикл начинался сначала. В состав охраны входило двадцать восемь вооруженных солдат и один офицер. Кроме того, каждая сторона назначала своего коменданта, двух врачей, пять надзирателей, двух поваров, кухонных рабочих, носильщиков, прачек и истопника. Ежегодно на содержание тюрьмы планировалось выделять несколько сотен тысяч западногерманских марок. Эти деньги должны были поступать из бюджета города Берлина и федерального правительства.
18 июля 1947 года Рудольф Гесс, Альберт Шпеер, Вальтер Функ, Бальдур фон Ширах, Эрих Редер, барон Константин фон Нейрат и гросс-адмирал Карл Дёниц были разбужены в четыре часа утра. Им сообщили, что их переводят из Нюрнбергской тюрьмы в берлинскую тюрьму Шпандау. Им дали совсем немного времени для сборов, после чего приковали наручниками к военным полицейским американской армии и поспешно вывели наружу. На двух машинах скорой помощи в сопровождении броневиков и грузовиков с солдатами их отвезли в тщательно охраняемый аэропорт. Через два с половиной часа самолет «Дакота» («Дуглас» ДС-3, известный также как С-47 и др. В СССР выпускался по лицензии (ПС-84 и переделанный под советские моторы и ГОСТы – Ли-2. – Ред. ) с семью нацистскими преступниками и их охраной на борту приземлился в аэропорту Гатов, который охранялся британскими Королевскими военно-воздушными силами и располагался в британском же секторе Западного Берлина. Машины с зашторенными окнами в сопровождении вооруженной охраны отвезли узников в район Шпандау Западного Берлина.
В тот жаркий июльский день район Шпандау представлял собой убогое зрелище. Улицы с домами, брошенными своими обитателями, напоминали о недавно закончившейся войне. Повсюду валялись разорванные матрасы, ржавые ведра и тазы, разбитые бутылки и кучи гниющего мусора. Шпандау представлял собой мрачную картину уродства и нищеты, и звон колоколов маленькой церквушки, стоявшей неподалеку, казался чем-то инородным в этой ужасной атмосфере.
Крепостная тюрьма Шпандау, построенная из красного кирпича, занимала площадь 3,2 гектара. Она состояла из обветшавшего главного здания и различных пристроек. Территория тюрьмы была обнесена проволочной сеткой с очень мелкими ячейками, на которой висело предупреждение на английском и немецком языках:
К ограде не приближаться!
Охранникам приказано стрелять!
За внешней оградой шла внутренняя, через которую был пропущен ток. За ней располагалась заминированная полоса – все это должно было сделать тюрьму неприступной. Далее возвышалась восьмиметровая тюремная стена с девятью бетонными башнями, на которых день и ночь дежурили солдаты одной из союзнических армий, держа автоматы на изготовку. Над стеной развевался флаг Красного Креста, укрепленный на крыше тюремного госпиталя, и можно было разглядеть несколько тюремных окошек, забранных решеткой.
Две охраняемые машины, в которых везли семерых узников, въехали в тюремные ворота в 11 часов утра. Гесс был последним из заключенных, и ему присвоили номер 7. Он занял камеру под этим же номером.
Семь узников, за каждым из которых шло по охраннику, поднялись по двенадцати каменным ступенькам и прошли в главное здание, где их отвели в помещение главного надзирателя и велели раздеться. Голышом они прошли по коридору в медицинский кабинет, где их измерили, взвесили и обследовали. Обследование проводили четыре врача – по одному от каждой страны-победительницы. Затем узников отвели обратно в комнату главного надзирателя, где британец из Абердина по фамилии Чизхолм обратился к ним на хорошем немецком:
– Отныне вас будут звать только по номерам. – Он указал на семь стопок одежды, лежавших на столе. – Вот ваша одежда. Здесь семь комплектов.
Номер 1 предназначался для Бальдура фон Шираха, номер 2 – для гросс-адмирала Карла Дёница, номер 3 – для барона Константина фон Нейрата, номер 4 – для гросс-адмирала Эриха Редера, номер 5 – для Альберта Шпеера, номер 6 – для Вальтера Функа и номер 7 – для Рудольфа Гесса.
Когда узники оделись, им приказали вытащить содержимое из своих мешков, и все их личные вещи, за исключением семейных фотографий, были отобраны. После этого им зачитали отрывки из «Правил внутреннего распорядка»:
«Заключенные должны ежедневно работать, за исключением воскресных дней, в зависимости от состояния их здоровья. Работа будет заключаться в уборке тюрьмы и других заданий… В свободное от работы время узникам разрешается гулять в тюремном дворе или в той части тюрьмы, где расположены их камеры, в зависимости от условий погоды, не менее чем один час в день, разделенный на две части – первая прогулка утром, вторая – днем.
Заключенным разрешается встречаться с духовником и гулять сообща, но запрещается без особого разрешения разговаривать друг с другом или со своими охранниками, за исключением главного надзирателя. Заключенным разрешается обращаться к главным надзирателям с вопросами, касающимися их работы, болезней, и с личными просьбами. В отсутствие главного надзирателя заключенные могут, в случае крайней необходимости, обратиться к надзирателям, а надзиратели обязаны немедленно сообщить об этом главному надзирателю, не вступая в разговор с заключенными.
Распорядок дня был таков:
6.00. Заключенные встают, одеваются и по двое идут умываться.
6.45–7.30. Завтрак.
7.30–8.00. Уборка постелей и камер.
8.00–11.45. Уборка тюремного коридора и выполнение других необходимых работ. При назначении на работы должно учитываться физическое состояние каждого заключенного.
12.00–12.30. Обед.
12.30–13.00. При выполнении легких работ заключенным разрешается отдыхать в камерах. При выполнении трудных работ на открытом воздухе время отдыха 12.30–14.00.
13.00 или 14.00–16.45. Обычная работа.
17.00. Ужин.
22.00. Выключается свет.
По понедельникам, средам и пятницам с 13.00 до 14.00 заключенных будут брить и стричь, по мере необходимости».
После этого семеро узников были выведены из кабинета главного надзирателя и проведены мимо стальной двери в коридор внутреннего блока, где располагались камеры. Это был тридцатиметровый внутренний коридор, куда выходили двери тридцати двух камер. Убежать отсюда было невозможно.
Гессу была отведена камера под номером 7 – в самом дальнем конце направо. Она была длиной два с половиной метра и шириной полтора метра. Стены ее недавно выкрасили заново. В камере стояла металлическая койка с матрасом, деревянный стул, стол, параша, а к стене был привинчен деревянный ящик с двумя полками, на которых лежали мыло и полотенце. Высоко под потолком, куда нельзя было дотянуться, располагалось небольшое окошко с толстыми решетками, а с потолка свешивалась голая лампочка, защищенная железной сеткой.
Как только Гесс вошел в свою камеру, дверь за ним с грохотом захлопнулась, и охранник запер ее снаружи. Гесс оказался в помещении, где ему предстояло провести остаток своей жизни.
Других таких тюрем, как Шпандау, нет. На ее сторожевых башнях двадцать четыре часа в сутки дежурят солдаты с пулеметами. Дежурные охранники на прожекторных башнях каждые десять минут обязаны нажимать на специальную кнопку – это отмечается на электронном индикаторе в помещении коменданта тюрьмы. Войти или выйти из тюрьмы можно только через главный вход. И даже если кто-то попытается применить вертолет, чтобы увезти кого-нибудь из узников во время прогулки или работ на открытом воздухе, он будет уничтожен плотным пулеметным огнем.
Но, несмотря на все преграды этой самой охраняемой в мире тюрьмы, нашелся человек, который решил, что сумеет преодолеть их. Человеком, который надеялся освободить бывшего заместителя фюрера и других нацистских военных преступников, был генерал СС Отто Скорцени по прозвищу Меченый, тот самый головорез, который вырвал из рук союзников Муссолини (Муссолини, находившегося под арестом в отеле расположенном в горном массиве Гран-Сассо, охраняли итальянские солдаты. – Ред. ) и доставил его в целости и сохранности в Вену на маленьком самолете «Физелер-Шторьх».
«Дайте мне сотню надежных бойцов и два самолета в придачу, и я вытащу Гесса и шестерых остальных из Шпандау, – заявил Скорцени. – Однако в случае непредвиденных осложнений я в первую очередь займусь спасением Гесса».
Тем не менее план Скорцени не был осуществлен, поскольку о нем узнала британская разведка. Но союзники понимали, что рано или поздно кто-нибудь другой захочет вызволить узников, и без того уже беспрецедентная охрана тюрьмы была усилена.
Тюремный режим отличался суровостью и соответствовал идее, что заключение – это наказание. Узникам разрешалось гулять всего лишь по тридцать минут два раза в день. Полчаса они ходили по кругу в тюремном дворе, а потом возвращались назад в свои камеры.
Послаблений было очень мало.
Каждую неделю им разрешалось написать своим домашним одно письмо, содержащее не более 1200 слов, а каждое полученное письмо после прочтения забиралось тюремными властями.
Во время еды позволялось выбирать блюда, правда, выбор их был весьма небогат.
Семьи заключенных могли приезжать к ним на свидание через определенные промежутки времени. Продолжительность свиданий была строго ограничена. Гесс был единственным узником Шпандау, который отказался встречаться со своей семьей. Он не видел жену и сына с 1941 года, но мысль о том, чтобы встретиться с ними в этих ужасных условиях, была для него невыносима. Он заявил, что не хочет унижать их посещением военного преступника.
Он уже шесть лет находился в заточении, причем большей частью в изоляции. Он привык довольствоваться обществом самого себя, и перемена места заключения для него мало что изменила. Он научился погружаться целиком в свои мысли и в свой внутренний мир и не разговаривал со своими товарищами по несчастью – он пытался держаться отстраненно. Его нежелание вступать в контакт было так велико, что он не желал разговаривать даже с тюремными врачами и главными надзирателями. На их вопросы он давал односложные ответы и старался поскорее прекратить разговор.
Всем сотрудникам и охранникам тюрьмы Шпандау было строго-настрого запрещено рассказывать кому бы то ни было о том, что происходит за ее стенами. Весь персонал жил по военным законам и в случае малейшего непослушания подвергался суровому наказанию. Тем не менее за стены тюрьмы просочилась кое-какая информация – один из охранников рассказал о разговоре, который состоялся у него с Гессом сразу же после прибытия заместителя фюрера в Шпандау, еще до того, как он полностью отказался от контактов с окружающими его людьми. Этот неизвестный охранник пожалел заключенного номер 7, изможденное лицо которого и глубоко запавшие глаза свидетельствовали о душевных муках. Рискуя свободой, этот охранник передал свой разговор с Гессом:
«Офицер охраны Шпандау. Вам не следует избегать людей. Если вы будете с кем-нибудь общаться, не важно с кем, вам станет гораздо легче переносить заточение.
Гесс. Мне уже ничто не поможет. Я приговорен к пожизненному заключению. Я знаю, что мне уже никогда не выйти на свободу.
Офицер. Не отчаивайтесь. Всегда нужно надеяться на лучшее. Всегда есть шанс, что вас рано или поздно освободят – быть может, даже раньше, чем вы думаете.
Гесс. Зачем им меня освобождать? Я хотел принести людям мир и покончить с войной. Но во время суда никто не принял это во внимание. Я – ненавистный всем заместитель нацистского фюрера. Военный преступник. Сталин обвиняет меня в том, что это я начал войну с Россией. Я знаю, что это значит. Сталин меня никогда отсюда не выпустит. Меня утешает лишь одна мысль: те, кто отказались выслушать меня, когда я прилетел в Англию, сами разделят мою судьбу и судьбу моих товарищей. Большевизм подчинит себе весь мир, и да поможет Бог миллионам людей, которые окажутся в рабстве у русских!»
Гесс по-прежнему не вступал ни с кем в контакты. Он создавал властям тюрьмы больше всего проблем. Ежедневный журнал Шпандау содержит множество записей о том, как он нарушал режим и какому наказанию его за это подвергали.
Однажды утром охранник вошел в камеру и увидел, что заключенный номер 7 лежит в постели и не собирается вставать.
Он приказал:
– А ну, вставайте!
– Нет, не встану. Я болен.
– Номер семь, подъем!
Охранник произнес этот приказ три раза. Но Гесс не подчинился, и охранник вызвал подмогу. Заключенного номер семь вытащили из постели и выгнали из камеры. Об этом было доложено всем четырем военным комендантам, которые издали приказ о наказании: «За злостное непослушание его койку убирать сразу же после подъема и не вносить до выключения света, лишая заключенного дневного отдыха; только деревянный стул должен оставаться в камере, и чтение запрещается».
Через четыре дня Гесс пожаловался, что его здоровье ухудшилось и он не может встать с постели. Врач, однако, решил, что физическое состояние заключенного номер 7 соответствует норме, и, хотя было видно, что Гесс действительно болен, его принудили подчиниться строгому режиму Шпандау.
«Сержант Вудд делал свое дело с поразительной четкостью. Первым привели на казнь Риббентропа. Он был в состоянии полной прострации, с трудом произнес свое имя. Пастор прочитал молитву, и тут же последовала казнь. Стражник связал бывшему главе дипломатического ведомства Третьего рейха ноги. Палач, приземистый американский солдат с красным лицом, набросил на голову приговоренного черный мешок, завязал его, а потом накинул веревку на шею своей жертвы. Люк с грохотом опустился…» - так описывали очевидцы приведение в исполнение приговора Нюрнбергского суда.
В течение полутора часов Вудд покончил со всеми приговоренными к смерти главными нацистскими преступниками. Остальные семь осужденных Нюрнбергским трибуналом были перевезены для отбывания наказания в наиболее удобную для охраны и изолированную тюрьму Берлина - Шпандау. С советской стороны обязанность охранять их была возложена на роту из состава 133-го отдельного мотострелкового батальона.
Советские и американские солдаты на фоне ворот тюрьмы Шпандау.
МЕЖСОЮЗНАЯ ТЮРЬМА ШПАНДАУ
Мрачная крепостная тюрьма Шпандау была построена из добротного красного кирпича в псевдосредневековом стиле в форме мальтийского креста. Рассчитанная по своим размерам на многие сотни людей, она стала местом заключения для приговоренных к длительному лишению свободы Рудольфа Гесса, Вальтера Функа, Карла Деница, Эриха Редера, Бальдура фон Шираха, Альберта Шпеера и Константина фон Нейрата.
Для охраны тюрьмы был установлен менявшийся каждый месяц четырехсторонний караул. Поочередно заступали советские, американские, французские и английские военнослужащие.
От Советского Союза службу в Шпандау несли военнослужащие 133-го отдельного мотострелкового батальона. Советские солдаты заступали на охрану тюрьмы три месяца в году - в марте, июле и ноябре. Все остальное время часть занималась обычной ратной работой - боевой и политической подготовкой, ходила в наряды.
Караулы от Вооружённых Сил США и Советского Союза. 1981 год.Смена караулов происходила в торжественной обстановке.
Бывший военнослужащий батальона Н. Сысоев описывает ее так: «Особое внимание уделялось торжественному ритуалу приема охраняемого объекта от французов и сдачи его американцам. Здесь уж мы никак не могли ударить в грязь лицом, а должны были +показать все, на что способны солдаты страны-победительницы. В ворота тюрьмы входили безукоризненным строевым шагом, при этом с особым усердием припечатывали к брусчатке подбитые стальными пластинками подошвы сапог, создавая под сводами арки жуткий грохот».
Снос продолжается. Тюрьмы шпандау почти не осталось.
Личный состав заступал в специальной служебной форме: китель и брюки - солдатские парадные, сапоги хромовые, шапка и шинель - офицерские.Новый караул выстраивался в колонну по три во главе с начальником и строевым шагом входил в ворота тюрьмы.
Караул останавливался во внутреннем дворе, где уже находились французы. Здесь происходил обмен короткими рапортами начальников караулов.
Ритуал смены не обходился без курьезов. Один из них описан в книге военной переводчицы подполковника М.А. Неручевой «Сорок лет одиночества». «Наш командир роты - старший лейтенант, молодой симпатичный брюнет. «Вылитый Григорий Мелехов», - сказала о нем одна француженка, очевидно, читавшая «Тихий Дон» Шолохова. Во время передачи охраны… когда американский офицер отрапортовал начальнику караула и от имени правительства США принял охрану Межсоюзнической тюрьмы Шпандау, наш «Мелехов» так крепко пожал ему руку, что американец от неожиданности даже присел. По рядам многочисленных зрителей, заполнивших плац перед тюрьмой, пробежал смешок...»
Мг Джон Роджерс (США), подполковник Александр Дорофеев. (СССР). В. Берлин. 1981
После воинского ритуала первая смена часовых в сопровождении разводящего убывала на посты. Часовые выполняли свои обязанности на вышках, расположенных по периметру тюрьмы на кирпичной стене высотой около шести метров. Kаждая страна имела свои методы обеспечения охраны. Наши часовые располагались на семи сторожевых вышках, один пост был «блуждающим».
Во время несения службы разводящий с караульным подходили к каждой вышке с интервалом в 15 минут, и каждый раз часовой не по уставу кричал: «Товарищ сержант, на посту все в порядке!» С внешней стороны стены были установлены два ограждения из колючей проволоки высотой три метра, к одному из них был подведен ток высокого напряжения. Между наружной стеной и электрифицированным забором была оборудована нейтральная полоса. По периметру и у ворот тюрьмы висели объявления, которые запрещали приближаться к ней: «Внимание! Опасно! Не приближаться, караул будет стрелять».
Смена караула каждые четыре недели.
Караул включал в себя 27 военнослужащих. Службу несли полный месяц двумя составами караула, ежедневно сменяя друг друга. Новый караул из расположения Берлинской бригады прибывал в Шпандау к 17 часам. Езда занимала 40-45 минут. КПП на границе секторов проезжали без особых хлопот. Оружие, имущество ввозили без ограничений. У восточногерманских пограничников были списки машин, которые могли беспрепятственно пересекать госграницу. Со стороны Западного Берлина границу никто не охранял. Когда автобусы проезжали «железный занавес» - разделительную полосу, проведенную краской желтого цвета по асфальту, английский джип встречал караул и сопровождал до здания тюрьмы. Были случаи, когда в автобусы с советским караулом бросали камни, яйца, помидоры. Периодически вдоль дороги появлялись молодые немцы с антисоветскими плакатами.
Media Markt в Britannia Centre Spandau, построенном на месте тюрьмы
Два раза в сутки в Шпандау для проверки караула выезжали представители 6-й бригады или 133-го батальона. Специальная проверочная команда состояла из офицера управления части (соединения), переводчика и связиста. В мае 1985 года по пути в Шпандау группа молодых людей перегородила дорогу «Волге» с проверяющим офицером. Когда машина остановилась, неофашисты стали бить стекла и раскачивать автомобиль. В результате «Волга» с командиром батальона была перевернута. К счастью, военнослужащие не пострадали.
Обстановку вокруг Шпандау дестабилизировали не только неофашисты, но и старые нацисты. Все мировые средства массовой информации облетело заявление Отто Скорцени - спецназовца, спасшего с помощью планеров Муссолини.
Эсэсовский офицер заявил: «Дайте мне сотню надежных людей и два вертолета, и я вызволю Гесса… из тюрьмы Шпандау».
Британская разведка во время допроса шести нацистов, обвиняемых в заговоре, направленном на свержение правительства Западной Германии, получила информацию, что заговорщики, которых возглавлял Вернер Нейман, также планировали организовать побег из тюрьмы Шпандау главных военных преступников. Часто в окна казармы влетали камни, бутылки, однажды даже выстрелили в форточку. Все это, безусловно, заставляло быть во всеоружии.
Как складывались отношения между заключенными и военнослужащими караула? Сталкивались ли они? Об этом можно судить хотя бы по следующему факту. В первые годы Гесс требовал от младших по званию караульных отдания воинской чести. Англичане вполне серьезно соблюдали субординацию, американцы отдавали честь шутливо, как вели себя русские - догадаться нетрудно. Военнослужащий 133-го батальона Петр Липейко так описывает свою первую встречу с заключенным: «Он шел мне навстречу по узкой тропинке тюремного парка, и кому-то надо было уступить дорогу. Тут на меня нашла даже некоторая злость: почему я, офицер армии страны-победительницы, должен это сделать? Мы остановились, и я увидел из-под мохнатых бровей не по годам очень внимательный и властный взгляд. Несколько мгновений Гесс изучал новичка, потом узник медленно сошел с тропы. Интересно, что после этой «дуэли» он стал со мной здороваться, хотя русских старый нацист никогда не приветствовал» . В свою очередь, советские солдаты и офицеры, мягко говоря, недолюбливали Гесса. Часовые на вышках, заступая по ночам на пост, с грохотом захлопывали стальные крышки люков.
Караул осуществлял внешнюю охрану. Внутренним режимом занимались сотрудники администрации, которая была четырехсторонней. От каждой страны назначался директор в звании подполковника. В тюрьме они находились постоянно, но председательствовали один раз в свой месяц. Решения администрация принимала при общем согласии.
За здоровьем заключенных следили четыре военных медика, представители стран-победительниц. По воспоминаниям Федора Вадимовича Козликова, который был последним врачом Рудольфа Гесса от советской стороны, помимо прямых обязанностей по контролю за здоровьем «наци № 2» на советского медика в погонах возлагалась и политическая задача, обусловленная холодной войной. В канун назначения на должность офицер отдела внешних связей ГСВГ сформулировал ее так: «Вы должны быть на страже того, чтобы Гесс не покинул тюрьму без объективных на то медицинских показаний. Военный преступник должен отбыть наказание именно в Шпандау!»
Дисциплинарный персонал состоял из гражданских надзирателей. По понятной причине «штатские надзиратели» от СССР были офицерами военной контрразведки Комитета государственной безопасности.
Сторожевая башня и предупреждающий знак в тюрьмы Шпандау.
Во время дежурства соблюдался четырехсторонний состав смены. График дежурств составлялся так, чтобы на внутренних постах одновременно находились надзиратели от четырех стран.
Режим тюрьмы был жёстко и детально регламентирован, распорядок дня был расписан по минутам.
День начинался с подъёма в 6 часов утра, личной гигиены, уборки камер и коридоров и завтрака. После него заключённые работали в саду и клеили конверты. После обеда и послеобеденного отдыха — опять работа в саду и ужин в 17 часов. Отбой был назначен на 22.00. Ночью в камерах регулярно включали свет во избежание самоубийств.
Заключенные имели право пользоваться тюремной библиотекой за исключением политической литературы и книг по новейшей истории. Раз в месяц им разрешалось посылать и получать по письму размером до 4 страниц, каждые два месяца предоставлялось право на свидание с родственниками
По понедельникам, средам и пятницам заключённых брили и по необходимости стригли.
В первые годы пребывания в Шпандау его узники создали с ведома благосклонного к ним персонала тюрьмы целый ряд каналов общения с внешним миром. Поскольку каждый клочок бумаги, получаемый заключёнными, регистрировался и его местонахождение отслеживалось, свои тайные послания заключённые писали большей частью на туалетной бумаге, расход которой никогда не контролировался.
Вершине сторожевой башни в тюрьмы Шпандау с британским солдатом на страже.
Приговорённые к заключению были помещены в Шпандау 18 июля 1947 года. Им были присвоены номера по порядку занимаемых ими камер. В соответствии с правилами тюрьмы, обращаться к заключённым можно было только по номерам.
1. Бальдур фон Ширах,20 лет -. лидер молодёжи Германского Рейха и имперский наместник в Вене
2.Карл Дёниц,10 лет, гросс-адмирал, главнокомандующий военно-морским флотом Германии, в 1945 г. последний рейхспрезидент
3. барон Константин фон Нейрат, 15 лет, — министр иностранных дел, 1939—1941 гг. — протектор Богемии и Моравии
4 Эрих Редер, пожизненное заключение-гросс-адмирал, главнокомандующий Кригсмарине до 30 января 1943 г.
5.Альберт Шпеер, 20 лет,- имперский министр вооружения и военной промышленности и главный архитектор имперской столицы
6.Вальтер Функ, пожизненное заключение-имперский министр экономики и президент Рейхсбанка
7. Рудольф Гесс пожизненное заключение умер в заключении «заместитель фюрера» до 1941 г.
Бывшие высокопоставленные лица нацистского режима, привыкшие к соперничеству и интригам, образовали группировки и в Шпандау. Альберт Шпеер и Рудольф Гесс предпочитали одиночество и недолюбливались остальными: Шпеер — за своё признание вины и отречение от Гитлера на Нюрнбергском процессе, Гесс — за свою необщительность и заметную психическую нестабильность. Бывшие гросс-адмиралы Редер и Дёниц держались вместе, хотя после смещения Редера с поста главнокомандующего военно-морским флотом в 1943 году и назначения на этот пост Дёница они были злейшими врагами. Ширах и Функ по свидетельству очевидцев были неразлучны. Бывший дипломат фон Нейрат был любезен и ладил со всеми. На удивление, несмотря на долгие годы, проведённые вместе, заключённые практически не делали попыток помириться между собой. Показательным примером является неприязненное отношение к Шпееру Дёница, которое он демонстрировал в течение всего срока заключения и обострившееся буквально в последние дни заключения.
Все.что осталось от тюрьмы
ЗАКЛЮЧЕННЫЙ № 7
Долгое время огромная тюрьма продолжала служить пристанищем лишь для «наци № 2» - Рудольфа Гесса. Заместитель фюрера по Национал-социалистической партии Германии должен был остаться там пожизненно. Лишь смерть могла избавить его от заключения. В подвале тюрьмы для него заранее был приготовлен гроб из грубо отесанных сосновых досок…
Рудольф Гесс
Камера представляла собой комнату примерно в 18 квадратных метров. Посередине находилась медицинская кровать с регулируемыми по высоте концами. Справа от нее стояла больничная тумбочка, слева - стол с электрическим чайником, кружкой и другими принадлежностями для чая и кофе, а также настольной лампой. На тумбочке лежала художественная литература и периодическая печать. Над столом на стене висела карта лунной поверхности, присланная НАСА. Зарешеченное окно, штора на нем. Пол был устлан каким-то мягким покрытием. Кроме того, в камере был радиоприемник. Справа от входа - дверь в санитарный узел. Еще одна из камер была переоборудована под библиотеку. В ней на простых струганых полках была расставлена классическая литература. Среди книг были издания XVIII, XIX веков. Гесс каждый день получал четыре газеты на немецком языке: «Нойес Дойчланд», «Ди Вельт», «Дер Тагес Шпигель» и «Франкфуртер Альгемайне Цейтунг».
Две камеры были совмещены под медицинский пункт. Здесь постоянно находился дежурный офицер-врач - представитель четырехсторонней тюремной администрации. Также имелись камеры, переоборудованные под душевую и ванную, комната отдыха. В последней был установлен большой японский телевизор. Ограничения вводились директорами тюрьмы лишь на просмотр отдельных программ.
Герман Геринг (л.), Рудольф Гесс и Карл Дениц (за ним) 1946 года на скамье подсудимых
Гессу были разрешены свидания с близкими. Для этих целей имелась специальная комната. Посещения проходили по просьбе его родственников. К заключенному приезжали жена, сестра и сын. Интенсивность свиданий Гесса в разные годы была неодинаковой. Так, со времени перелета в Англию в мае 1941 года и до декабря 1969 года Гесс ни разу не встречался ни с женой, ни с сыном, ни с единственной сестрой. Отказ от свиданий Гесс объяснял тем, что «он не преступник и поэтому не хочет, чтобы они видели его в тюрьме».
В то же время существует и другая версия о причине отказа Гесса от свиданий. Согласно ей, еще до Нюрнбергского процесса «заместитель фюрера» был заменен двойником. Организаторами подмены называют английские спецслужбы. По этой версии мотивом отказа от свиданий служила необходимость протянуть время, чтобы никто из ранее близко знавших Гесса людей с уверенностью не смог бы опознать двойника.
Сомневаться в правдоподобности версии о замене Гесса двойником заставляют два факта. Первый - регулярные встречи Гесса с родными, которые проходили начиная с 1969 года.
Вольфганг Рюдигер, сын Гесса, так описывал одну из них: «Свидания были строго оговорены девятью условиями: не разрешалось прикасаться к отцу - пожимать руку и обниматься, передавать подарки. Запрещались беседы о национал-социализме, об условиях содержания в тюрьме, о перелете в Англию, также нельзя было обсуждать процесс в Нюрнберге и тему «Гитлер и Вторая мировая война». Свидания проходили в специально отведенной комнате за столом, на котором было укреплено прозрачное заграждение».
Второй широко известный факт - переписка. С внешним миром «заместитель фюрера» поддерживал почтовую связь. Переписка подвергалась цензуре. Этим занимались переводчики. Уставом тюрьмы было определено, что заключенный имел право написать и получить одно письмо в неделю. Письма должны были быть написаны на немецком языке, разборчиво, без шифра или стенографических знаков. Не разрешалось ничего подчеркивать, использовать сокращения. Не разрешались изображения знаками без их расшифровки. Письма для цензуры должны были подаваться в открытом виде.
Письма Гесс писал собственной рукой. Это также ставит под сомнение бытовавшую в западной прессе версию о замене последнего заключенного Шпандау двойником.
Один раз в месяц, в 20-х числах (с 20 по 23-е), проходила инспекционная проверка нахождения Гесса в камере. В состав комиссии входили четыре начальника тюрьмы и представители командования стран-победительниц. Во время такой проверки в камере довелось побывать комбригу В.И. Марченкову:
К середине 80-х Гесс был уже пожилым человеком. От «заместителя фюрера» остались только проницательные глаза под лохматыми бровями. Рудольф Гесс выглядел жалким стариком. Он был одет в кремовые брюки, белую рубашку, черный пиджак. Опирался на трость…
Смена часовых международной охраны.
Запомним рассказ очевидца о физическом состоянии Гесса.
Раскаялся ли «жалкий старик»?
Под внешностью немощного заключенного скрывался несломленный дух. «Гесс не только не признал себя виновным, - пишет М.А. Неручева, - но даже в тюрьме не выразил раскаяния… Он стремился остаться «самым верным из верных Гитлеру».
Не менялись не только убеждения, но и привычки Гесса. «Наци № 2» оставался вегетарианцем. Готовили ему еду два повара-афганца. Помимо кулинарных способностей, к поварам предъявлялось особое требование - они должны были быть гражданами страны, не участвовавшей во Второй мировой войне. Схожее требование предъявлялось ко всему обслуживающему персоналу.
Питался Гесс в камере. Продукты ежедневно проверялись офицером-врачом. Пищу приносили санитар и надзиратель. Во время еды заключенному разрешалось пользоваться только ложкой. Меню зависело от того, чей караул нес службу в этот месяц. Западные союзники баловали заключенного, предлагая жаркое, курицу, фасоль, пирожные, кофе со сливками. Русский стол был скромнее: обязательно первое блюдо, гречневая каша, селедка, чай.
Всего обслуживающий персонал состоял из 59 человек: дворников, поваров, санитаров, истопников…
Гулял Гесс два раза в сутки: с 10.00 до 12.00 и с 16.00 до 18.00. Во время прогулок по территории при нем неотлучно находился охранник из числа надзирателей. Прогулки проходили либо в тюремном дворе, либо в саду, который занимал значительную часть внутреннего двора тюрьмы.
В непогожие дни заключенному разрешалось коротать время в садовом домике. Он представлял собой металлический вагончик с входом и окном, обращенными к тюремной стене. Внутри домика стояли кресло, стол с настольной лампой…
ТАЙНА ПОСЛЕДНЕГО УЗНИКА
Своего последнего узника тюрьма лишилась 17 августа 1987 года. По официальной версии, выдвинутой английской стороной, чей караул и администрация тогда несли службу, «заместитель фюрера» покончил жизнь самоубийством, повесившись во время прогулки на куске провода в металлическом вагончике во дворе тюрьмы.
Сообщение для прессы сделал американский директор тюрьмы: «Гесс, как обычно, находясь на прогулке, - заявил представителям СМИ директор, - в сопровождении американского надзирателя направился к садовому домику. В это время надзирателя (Джордана. - Прим. авт.) неожиданно позвали к телефону, и он побежал в здание тюрьмы. Когда через несколько минут он вернулся в домик, то обнаружил Гесса бездыханным с электрическим шнуром, обмотанным вокруг шеи. Были проведены реанимационные мероприятия, и Гесса доставили в британский военный госпиталь. После повторных попыток оживления в 16.00 было объявлено о его смерти».
При осмотре личных вещей Гесса во внутреннем кармане его пиджака была найдена записка: «Просьба к администрации тюрьмы переслать это домой. Написано за несколько минут до моей смерти. Я благодарю вас всех, мои дорогие, за все хорошее, что вы для меня сделали. Скажите Фрайберг (служащая канцелярии Гесса), что, к моему великому сожалению, я, начиная с Нюрнбергского процесса, был вынужден вести себя так, будто я ее не знаю. Мне ничего другого не оставалось... Я был так рад снова увидеть ее. Я получил ее фотографии и всех вас. Ваш дед (Euer Grosser)».
Записка - еще один повод сомневаться в официальной версии. Она «написана на обратной стороне письма от снохи, датированного 20 июля 1987 года», но в то же время по содержанию записки исследователи пришли к выводу, что она не была предсмертной и написана была не только что. Подпись «Euer Grosser» он не употреблял с 70-х годов, когда начал подписываться просто «der Euer» («Ваш»). Кроме того, упоминание о Фрайберг и ни слова о внуках наводит на мысль, что записка, по всей видимости, была написана лет 20 назад, в период обострения болезни, а не за несколько минут до «добровольного ухода из жизни».
Посмертное письмо, утверждает Юджин Бэрд, экс-начальник тюрьмы Шпандау (1966-1972), было написано в 1971 году, и он видел его собственными глазами. «Гесс был уверен, что через пару дней умрет, и после того, как у него побывал сын, он позвал меня, попросил бумагу и карандаш. Не спрашивайте меня, где письмо находилось все эти годы - я тоже не знаю. Но появилось оно вновь только после смерти Гесса».
Медэкспертиза кроме следов, характерных для самоубийства через повешение, «обнаружила ушибы челюсти, кровоизлияние под волосами на затылке, множественные переломы ребер и грудины». Заключение патологоанатома: смерть наступила в результате удушения. Но сам ли заключенный повесился?
Гесс пять раз пытался «покончить с собой». Большинство попыток были имитацией.
Первая попытка была предпринята Гессом в Англии. Тогда он перемахнул через перила лестницы. От второй попытки «суицида» в области сердца у «заместителя фюрера» остался небольшой шрам (в госпитале Гесс столовым ножом легко ударил себя в грудь).
В октябре 1959 года «во время очередного обхода камерного блока нашим врачом Гесс показал подполковнику окровавленную левую руку, обмотанную полотенцем. Оказывается… Гесс вытащил стекло из очков и попытался им вскрыть вены».
Причины попыток «самоубийства» «заместитель фюрера» объяснял тем, что будущее Германии ему казалось безнадежным, у него наступала депрессия, он буквально сходил с ума.
Был ли Рудольф Гесс душевнобольным, способным покончить с собой? Однозначного ответа нет.
В тюрьме «наци № 2» проходил освидетельствования на предмет психического здоровья. Вот выдержка из заключения американского психиатра доктора Мориса Уэлша: «Прежде всего я глубоко убежден, что Рудольф Гесс в настоящий момент вовсе не страдает психозом. Нет никаких симптомов, свидетельствующих о галлюцинациях или же склонности к галлюцинациям. Его настроение во время беседы следует квалифицировать как совершенно нормальное. Нет никаких признаков параноидальных изменений в его душевном состоянии. Резюмируя, можно сказать, что Гесс производит впечатление индивидуума с незаурядным умом, отличающимся некоторыми шизофреническими чертами; с другой стороны, есть доказательства, что по меньшей мере дважды у него были приступы истерической амнезии и он впадал в депрессию, что сопровождалось попытками к самоубийству...»
Сомневаться в версии, предложенной англичанами, заставляет прежде всего физическое состояние Гесса в момент гибели. По воспоминаниям очевидцев - советских военнослужащих, 93-летний «наци № 2» был дряхлым стариком, который вряд ли мог оторвать кабель, а затем незаметно сделать из него петлю и удавиться:
«В 87-м он был не только очень стар, но и очень болен. Не мог самостоятельно встать, передвигался только с помощью палочки, тянул за собой ногу - последствия инсульта. Очень плохо видел. Страдал артритом, почти не владел пальцами обеих рук. Приходилось вталкивать ложку ему в руку, чтобы он мог ею пользоваться. Он не мог даже завязать шнурки ботинок, поднять руки выше уровня плеч».
Поводом сомневаться в самоубийстве Гесса является и то, что, по утверждению санитара-тунисца Мелаухи, в садовом домике, где произошло ЧП, «находились американский надзиратель и еще двое каких-то военных». Присутствие неизвестных людей в форме - грубейшее нарушение Устава Шпандау. За исключением директоров, надзирателей, священника и санитара, никто не имел права находиться рядом с заключенным.
«Двое неизвестных в американской форме», которых застал в домике санитар Мелаухи, предположительно, были переодетые агенты британской спецслужбы САС (SAS - от Special Air Service). Так утверждает Вольф Рюдигер. Подтверждается это и тем, что позже ни одному исследователю не удалось идентифицировать их личности.
Причина возможной казни старого нациста заключается в том, что Рудольф Гесс, выйдя на свободу, мог поведать миру много интересного. «Помните акты, которые Лондон засекретил на много лет вперед? - пишет в своих воспоминаниях все тот же Юджин Бэрд. - А теперь представьте, что произошло бы, выйди Гесс на свободу! Я хорошо знал старика - он бы не молчал ни минуты. Его свобода стала бы бомбой для многих политиков». А выйти на волю у него шанс был.
13 апреля западногерманский еженедельник «Дер Шпигель» опубликовал заметку о том, что Михаил Горбачев рассматривает вопрос об освобождении Гесса. В июне «Радио Москвы» сообщило, что последнее заявление Горбачева позволяет надеяться, что в ближайшее время Гесс будет освобожден. Возможно, эти события и послужили причиной, по которой убили заключенного № 7.
На судебном процессе Гесс разыгрывал невменяемого. Ни с кем «наци № 2» не общался и в тюрьме. Возможность его выхода на свободу порождала «проблему утечки информации». Например, о причинах перелета в Англию. В подтверждение этого историки приводят один из эпизодов Нюрнбергского процесса. «31 августа 1946 года Гесс на судебном заседании пожелал сообщить трибуналу о своей миссии в Англию: «Весной 1941 года...» - начал он свой рассказ. Но тут же был прерван председателем трибунала англичанином Лоуренсом…»
Таким образом, официальная версия о самоубийстве Гесса может быть не без основания подвергнута сомнению. Узнаем ли мы истинную причину?
В Великобритании должны были рассекретить архивные документы и опубликовать всю правду о Гессе. Но «архивные документы по делу Рудольфа Гесса отнесены к разряду высших государственных тайн, будут рассекречены в 2017 году и до истечения этого срока не могут быть выданы семье».
После скоропостижной кончины Гесса рота из состава 133-го отдельного мотострелкового батальона, несшая службу по охране Межсоюзной тюрьмы, была расформирована. Нет сегодня и самого здания. Сразу после снятия караула английские инженерные подразделения начали разрушать его стены: «Стерто с лица земли как последнее логово фашизма». Снос тюрьмы - решение Нюрнбергского трибунала.
Введение
Тюрьма для военных преступников Шпа́ндау (нем. Kriegsverbrechergefängnis Spandau ) размещалась на территории британского сектора Берлина. В 1946-1987 годах в ней содержались немецкие военные, приговорённые на Нюрнбергском процессе к различным срокам заключения.
Иногда тюрьму Шпандау путают находящейся в трёх километрах от неё цитаделью Шпандау.
1. История
Здание на улице Вильгельмштрассе в Шпандау было построено в 1876 года и начиная с 1879 года служило военной тюрьмой. После 1919 года в ней содержались и гражданские заключённые.
После поджога Рейхстага в 1933 года национал-социалисты превратили тюрьму Шпандау в лагерь для размещения так называемых «арестованных в целях пресечения преступлений» . Здесь находились в заключении известные борцы с нацизмом Эгон Эрвин Киш и Карл фон Осецкий. Позднее в Пруссии был организован концентрационный лагерь, куда были переведены узники Шпандау. До начала Второй мировой войны в тюрьме Шпандау содержалось более 600 заключённых.
После войны здание было занято союзниками, в нём отбывали заключение нацистские чиновники и военные, осуждённые в Нюрнберге за военные преступления. В конечном счёте в тюрьме Шпандау содержалось семь заключённых, четверо из которых отбыли свои сроки полностью. После освобождения Альберта Шпеера и Бальдура фон Шираха в 1966 году в тюрьме Шпандау остался единственный заключённый, приговорённый к пожизненному заключению, - Рудольф Гесс.
Осуждённые на последующих Нюрнбергских процессах, направлялись не в Шпандау, а в исправительное учреждение в Ландсберге-на-Лехе.
Тюрьма Шпандау была единственным учреждением (помимо центра безопасности полётов), которым управляла совместная администрация четырёх держав-союзниц во время холодной войны. Администрации союзников сменялись друг друга ежемесячно. О том, под чьим управлением находится тюрьма, говорил соответствующий флаг перед зданием союзнического Контрольного совета.
После смерти последнего её узника Рудольфа Гесса в 1987 года здание тюрьмы Шпандау было полностью снесено во избежание пропагандистских выступлений со стороны неонацистов, строительный мусор в порошкообразном состоянии сброшен в Северное море, а на месте тюрьмы разместилась парковочная стоянка. На территории «казарм Смутса», закрытой для гражданского населения, был построен торговый центр с парковкой для британских военнослужащих, где после вывода британских войск в 1994 году и реконструкции разместились магазины «Aldi», «Kaiser’s Tengelmann» и «Media Markt».
2. Тюрьма
Здание тюрьмы из красного кирпича, было оснащено несколькими видами защиты и сигнализации:
стеной высотой в 5 м;
стеной высотой в 10 м;
стеной высотой в 3 м с электроизгородью;
забором с колючей проволокой.
132 тюремные камеры, рассчитанные на 600 человек. Длина камеры составляла около 3 м, ширина - 2,7 м и высота - 4 м.
Охрана - сто военнослужащих СССР, Британии, Франции и США. Девять караульных вышек, где службу несли вооружённые автоматчики.
Поскольку камер было в избытке, между камерами заключённых всегда оставляли свободную камеру, не допуская их общения посредством стука. В одной из камер находилась тюремная библиотека, в другой - часовня.
2.1. Сад
В Шпандау имелся тюремный сад для заключённых. Его размеры позволяли выделить каждому заключённому отдельный участок для занятий огородничеством. Карл Дёниц разводил бобовые, Вальтер Функ - томаты, а Шпеер - цветы.
2.2. Администрация
Тюрьмой управляли четыре администрации союзников, сменявшие друг друга поочерёдно каждый месяц. Таким образом каждая администрация управляла тюрьмой три месяца в год по следующей схеме:
2.3. Противоречия
В ноябре 1946 году союзники планировали поместить в находившуюся в их распоряжении тюрьму Шпандау более 100 военных преступников. Помимо 60 человек военного персонала на охране тюрьмы работал гражданский персонал из стран-союзниц, четыре директора тюрьмы с их адъютантами, четыре врача, повара, переводчика, официанта и пр., что являлось очевидно грубой ошибкой в распределении ресурсов и причиной разногласий между директорами тюрьмы, политиками всех четырёх стран и в особенности правительства Западного Берлина, на который были возложены все расходы по содержанию тюрьмы. Дискуссия по поводу разумности пребывания семи военных преступников в огромной тюрьме разгоралась по мере уменьшения числа заключённых Шпандау. Пик дискуссий наступил в 1966 году после освобождения из заключения Шпеера и Шираха, когда единственным заключённым остался Рудольф Гесс. Предлагалось перевести заключённого во флигель другой крупной тюрьмы и даже освободить Гесса из тюрьмы под домашний арест. Ни один из этих или других предлагаемых проектов не был реализован.
3. Жизнь заключённых
Каждый аспект жизни заключённых тюрьмы Шпандау регулировался обширным сводом правил содержания заключённых, подготовленных державами-победительницами ещё до их прибытия. Режим в Шпандау был суровее, чем в других тюрьмах своего времени. Переписка заключённых с семьями ограничивались одной страницей в месяц. Общение заключённых между собой, чтение газет и написание дневников и мемуаров были запрещены. Свидания с семьями разрешались не чаще одного раза в два месяца и ограничивались 15 минутами. Во избежание попыток суицида в камерах ночью каждые 15 минут превентивно на несколько секунд включался свет. Большая часть этих правил была позднее смягчена или фактически игнорировалась персоналом тюрьмы. Директора и охрана западных держав многократно выражали несогласие с многими строгими мерами, применявшимися в отношении заключённых, и протестовали против них в течение всего времени существования тюрьмы.
3.1. Распорядок дня
Распорядок дня чётко регламентировался по минутам и начинался с подъёма в 6 часов утра, личной гигиены, уборки камер и коридоров и завтрака. После него заключённые работали в саду и клеили конверты. После обеда и послеобеденного отдыха - опять работа в саду и ужин в 17 часов. Отбой был назначен на 22.00.
По понедельникам, средам и пятницам заключённых брили и по необходимости стригли.
В первые годы пребывания в Шпандау его узники создали с ведома благосклонного к ним персонала тюрьмы целый ряд каналов общения с внешним миром. Поскольку каждый клочок бумаги, получаемый заключёнными, регистрировался и его местонахождение отслеживалось, свои тайные послания заключённые писали большей частью на туалетной бумаге, расход которой никогда не контролировался.
4. Заключённые
Приговорённые к заключению были помещены в Шпандау 18 июля 1947 года. Им были присвоены номера по порядку занимаемых ими камер. В соответствии с правилами тюрьмы обращаться к заключённым можно было только по номерам.
Бывшие высокопоставленные лица нацистского режима, привыкшие к соперничеству и интригам, образовали группировки и в Шпандау. Альберт Шпеер и Рудольф Гесс предпочитали одиночество и недолюбливались остальными: Шпеер - за своё признание вины и отречение от Гитлера на Нюрнбергском процессе, Гесс - за свою необщительность и заметную психическую нестабильность. Бывшие гросс-адмиралы Редер и Дёниц держались вместе, хотя после смещения Редера с поста главнокомандующего военно-морским флотом в 1943 году и назначения на этот пост Дёница они были злейшими врагами. Ширах и Функ по свидетельству очевидцев были неразлучны. Бывший дипломат фон Нейрат был любезен и ладил со всеми. На удивление, несмотря на долгие годы, проведённые вместе, заключённые практически не делали попыток помириться между собой. Показательным примером является неприязненное отношение к Шпееру Дёница, которое он демонстрировал в течение всего срока заключения и обострившееся буквально в последние дни заключения.
4.1. Альберт Шпеер
Самый честолюбивый из заключённых, он установил для себя жёсткий график физической и душевной работы. Один раз в несколько месяцев он давал себе отдых от этого расписания на две недели. Он сумел написать книгу воспоминаний и вёл дневник. Его просьба дать ему разрешение на написание мемуаров была отклонена, поэтому он писал тайком и несмотря на запрет систематически передавал свои записи на волю. Книга впоследствии стали бестселлером. Шпеер занимался и архитектурой: он создал проект летнего домика в Калифорнии для одного из охранников и занимался дизайном тюремного сада. Он любил «отправляться в путешествия по всему миру», заказав в местной библиотеке книги по географии и путеводители. Таким образом он «проехал» до своего освобождения из тюрьмы 31 936 км.
Связь с внешним миром Шпееру обеспечивал голландец Тони Проост , оказавшийся в Третьем рейхе на принудительных работах. Он попал на лечение в одну из больниц, подведомственных Шпееру, и остался там санитаром. Он был принят в Шпандау на работу санитаром в 1947 году и из благодарности помогал Шпееру в пересылке сообщений, пока советская сторона не попыталась завербовать его в качестве агента. Проост отказался, известил западные администрации о попытке вербовки и уволился с работы.
4.2. Эрих Редер и Карл Дёниц
«Адмиральский состав», как называли их остальные заключённые, часто работал вместе. Редер с его любовью к системности и строгому порядку стал главным библиотекарем тюрьмы. Дёниц был его ассистентом. И Дёниц, считавший себя в течение всех десяти лет заключения законным главой немецкого государства, и Редер, презиравший надменность и отсутствие дисциплины у своих гражданских соседей в тюрьме, держали дистанцию по отношению к другим заключённым.
Чтобы сохранить свой престиж во внешнем мире, Дёниц писал письма своему бывшему адъютанту. До своего освобождения он дал своей супруге указания, каким образом она должна поддержать его возвращение в политику из жизни в тюрьме. Он собирался вернуться в политику, но так и не осуществил свои намерения.
4.3. Рудольф Гесс
Рудольф Гесс был приговорён к пожизненному заключению, но в отличие от Редера, Функа и Нейрата не был освобождён по состоянию здоровья. Тем самым он отбыл самый длительный срок заключения. Самый ленивый заключённый в Шпандау, Гесс избегал любого рода работы, считая, например, прополку сорняков занятием, унижающим его достоинство. Из всех семи заключённых он один постоянно жаловался на всевозможные заболевания, преимущественно, на боли в желудке. Он с подозрением относился к подаваемой ему пище и всегда брал самую дальнюю от него тарелку, опасаясь отравления. От своих «болей» он стонал и кричал в любое время дня и ночи. И заключённые, и администрация тюрьмы сомневались в существовании этих болей. Редер, Дёниц и Ширах презирали Гесса за его поведение и считали, что его крики были вызваны желанием привлечь к себе внимание или отказаться от работы. Шпеер и Функ, которые, по-видимому, были осведомлены о психосоматической природе заболевания, относились к Гессу с большей терпимостью. Шпеер переводил недовольство других заключённых на себя, ухаживая за Гессом. Он приносил ему своё пальто, когда Гессу было холодно, и защищал его, если директор или охранник пытался поднять Гесса с постели и заставить работать. Иногда, когда Гесс своими криками мешал спать другим заключённым, тюремный врач ставил ему в качестве успокоительного укол воды для инъекций. Это плацебо однако действовало, и Гесс засыпал. Тот факт, что за постоянно отлынивавшего Гесса его работу были вынуждены выполнять другие заключённые, а также иные привилегии, которыми он пользовался из-за своих болезней, вызывали неприязнь к нему у других заключённых. От адмиралов он заслужил прозвище «его арестованная светлость».
Горделивый Гесс единственным из всех заключённых Шпандау более двадцати лет отказывался от свиданий. Лишь в 1969 году он согласился повидаться со своей женой и уже давно взрослым сыном, когда в связи с обострением язвы находился на лечении в больнице за пределами тюрьмы. После того, как Гесс оказался единственным заключённым Шпандау, опасаясь за его душевное здоровье, директора согласились смягчить правила содержания. Так, Гесса перевели в камеру большего размера, бывшую часовню, ему выдали электрочайник, и он мог готовить себе чай или кофе в любое время. Его камера не запиралась, и Гесс имел доступ в помывочные помещения и библиотеку.
Рудольф Гесс умер в тюрьме, по официальной версии повесившись на удлинительном электропроводе. Обстоятельства его смерти подверглись сомнениям со стороны его семьи, поскольку в данных двух проведённых осмотров при вскрытии обнаружились противоречия. Этот факт, а также приверженность Гесса до последнего дня идеям национал-социализма сделали его мучеником в глазах неонацистов, которые проводят в день смерти Гесса свои ежегодные демонстрации.
5. Библиография
Альберт Шпеер «Шпандау: Тайный дневник»
Tony le Tissier: Spandauer Jahre . ISBN 3-7766-1978-3
Jack Fishman: Long Knives and Short Memories . ISBN 0-920911-00-5
Albert Speer: Spandauer Tagebücher . ISBN 3-548-36729-1,
Norman L. Goda: Tales from Spandau. Nazi Criminals and the Cold War . Cambridge University Press, 2006, ISBN 978-0-521-86720-7
Список литературы:
Аргументы и факты - Петля Рудольфа Гесса. Кому нужна была смерть заместителя Гитлера? - «Аргументы и факты», № 33 (1398) от 15.08.2007
