Петр I понимал, что взятием Азова не решается еще вопрос выхода к морю. Петр I готовился к продолжению борьбы. Азовские походы показали ему все недостатки организации русских вооруженных сил. Для продолжения войны с Турцией Петр решил укрепить существовавший договор России с Австрией, Польшей, Венецией и надеялся привлечь на свою сторону Англию, Голландию, Данию и Пруссию. Петр решил создать мощный военно-морской флот. Чтобы создать такой флот, нужно было обобщить имевшийся опыт строительства военно-морского флота в Западной Европе и в России. Петр I видел, что необходимо принять меры к усилению мощи и сухопутной армии России, которая за время правления Софьи заметно ослабла.
Очень важно было также познакомиться с боевым опытом западноевропейских армий в последних войнах конца XVII века.
Весной 1697 г. Петр с "великим посольством" поехал в Западную Европу. Незадолго до этого в Англию, Голландию и Венецию были посланы пятьдесят стольников (в большинстве своем дети русской знати) учиться военно-морскому делу. Понуждая учиться своих подданных, Петр хотел и сам познакомиться со всем тем новым, что имелось в Западной Европе. Впоследствии он писал о причинах своей первой поездки за границу следующее: "И аки бы устыдился монарх отстать от подданных своих в оном искусстве и сам восприял марш в Голландию".
Предоставив "великим послам" Лефорту, Ф. Головину и Возницыну вести дипломатические переговоры, Петр занялся изучением военно-морского дела.
Но неудача переговоров посольства о расширении антитурецкой коалиции и сложная дипломатическая борьба заставили Петра принять личное участие в переговорах.
В Западной Европе назревали большие события - велась дипломатическая подготовка к большой войне за "испанское наследство", умирал бездетным испанский король, последний из династии испанских Габсбургов, и в связи с этим возникал вопрос, кому перейдет испанская корона, а с ней обширные владения Испании в Европе и ее богатейшие американские колонии Основным претендентом на испанский престол выступил французский король Людовик XIV, имевший родственные связи с испанскими Габсбургами по женской линии. Объединение могущественной Франции с Испанией дало бы Людовику XIV решительный перевес в его борьбе за гегемонию в Западной Европе. Все остальные крупные государства не могли допустить такого усиления Франции. Англия и Голландия были заинтересованы в том, чтобы их союзник Австрия закончила войну с Турцией и направила все свои вооруженные силы против Франции. Поэтому Англия выступила посредником, добиваясь скорейшего мира на юго-востоке Европы. Ослабленная Турция была склонна заключить мир.
Петр стремился овладеть морской крепостью Керчь, которая контролировала выходы к Черному морю. Мир с Турцией на предложенных условиях уступки ею Азова не удовлетворял Петра I. Все усилия русского посольства и лично самого Петра добиться от австрийского правительства обязательства продолжать войну не дали положительных результатов. Австрия и другие союзники (Венеция и Польша) заключили односторонний мир. Петр понял, что его планы выйти к берегам Черного моря рушатся. Россия не заключила мира с Турцией одновременно с остальными своими союзниками, и переговоры с ней продолжались.
Во время своего заграничного путешествия Петр убедился в возможности организации сильной коалиции против Швеции. Захват Швецией почти всех берегов Балтийского моря восстановил против нее соседей, особенно Польшу и Данию. Польским королем был избран курфюрст саксонский Август, стремившийся вести активную политику в Прибалтике и этим укрепить свое положение на польском престоле. С ним-то и вступил Петр в переговоры, подготавливая союз против Швеции. Выход к берегам Балтийского моря был для России неизмеримо более важен, чем выход к берегам Черного моря. Петр это хорошо понимал и поэтому резко изменил направление внешней политики России. Энгельс писал, что этот действительно великий человек первый вполне оценил изумительно благоприятную для России ситуацию в Европе. Он ясно увидел, наметил и начал осуществлять основные линии русской политики как по отношению к Швеции, Турции, Персии, Польше, так и по отношению к Германии.
Более года изучал Петр военно-морское дело за границей. Он работал простым плотником на голландской верфи, знакомился с кораблестроением в Англии. За короткий срок Петр усвоил все то новое, что было известно в области кораблестроения в Западной Европе. Вместе с Петром за границей знакомилась с опытом строительства флота большая группа русских "волонтеров". Многие из них, как, например, Кикин, Скляров, Г. Меншиков, стали выдающимися строителями русского флота, мастерами своего дела.
Во время заграничной поездки Петр завербовал на русскую службу опытных морских офицеров, в том числе адмирала Крюйса. Было взято на русскую службу много корабельных мастеров, мастеровых и матросов. Характерно, что большинство из завербованных были славяне: русские, украинцы, занесенные неизвестно какими путями в Голландию, южные славяне, подданные австрийского императора и турецкого султана.
Петр и его помощники Вейде, Корчмин, Брюс и другие изучали в Западной Европе организацию армии, виды вооружения пехоты, конницы, артиллерии, тактику войск, военно-инженерное искусство, фортификацию. Большое внимание было уделено вопросу производства оружия, особенно артиллерии.
Изучали опыт не одной какой-либо армии, а всех лучших, передовых западноевропейских армий. Это позволяло критически отнестись к состоянию военного дела в Западной Европе и выбрать лучшее для использования в русской армии.
Следует отметить, что Петр I основное внимание уделял изучению опыта строительства флота, так как этого опыта у него было недостаточно.
В предвидении большого развертывания русской армии Петр приказал нанять недостающее количество армейских офицеров из иностранцев. Однако его ожидания не оправдались. Лишь немногие из нанятых иностранных офицеров обладали достаточными знаниями и боевым опытом.
Петр I приступил к реорганизации своих вооруженных сил на основе исторически сложившейся национальной, русской военной системы. Одновременно он учел все положительное и прогрессивное, что было в военном искусстве Западной Европы.
Великое посольство выехало из Москвы в Европу для поиска союзников в войне с Османской империей в марте 1697 года. Его возглавили великие послы — Ф. Лефорт, Ф. А. Головин и П. Б. Возницын. В составе посольства значились дипломаты, переводчики, волонтеры, ехавшие изучать военно-морское дело и кораблестроение (среди которых находился урядник Преображенского полка Петр Михайлов — сам царь Петр I), священники, лекари, слуги, солдаты и офицеры охраны, повара. В общей численности набралось более 250 человек. Обоз посольства насчитывал тысячи саней.
Посольству предстояло выполнить несколько важных задач: заручиться поддержкой европейских стран в борьбе против Турции; благодаря поддержке европейских держав, получить северное побережье Черного моря; пригласить на русскую службу иностранных специалистов, заказать и закупить военные материалы, вооружение и т. д.
Петр I формально следовал инкогнито, но его заметная внешность легко выдавала его. Да и сам царь во время путешествия нередко предпочитал лично возглавлять переговоры с иностранными правителями.
Заграничное путешествие Петра Великого имело очень большое значение. Во-первых, пребывание в чужих краях в течение полутора года окончательно выработало личность и направление самого Петра. Он получил много полезных знаний, привык к культурным формам европейской жизни, умственно созрел и сам стал европейцем по духу. Во-вторых, путешествие московского царя на Запад оживило сношения Москвы с Западом, усилило обмен людей между Русью и Европой. Много русских с тех пор стало жить и учиться за границей; сотни иностранцев приглашались в Россию и сами туда стремились. В-третьих, Петр за границей узнал действительные политические отношения держав и вместо несбыточных мечтаний об изгнании турок в Азию усвоил себе трезвый план борьбы со Швецией за Балтийское побережье, утраченное его предками.
Великое посольство в Европу и Петр I в одежде голландского матроса. Гравюра того времени
Великое посольство, а с ним и Петр выехали из Москвы весною 1697 г. Путь их лежал на Балтийское море. В Риге шведские власти очень сухо встретили русских. Зато в Курляндии прием был приветливее, а в Пруссии (тогда еще курфюршестве Бранденбургском) курфюрст Фридрих встретил Петра очень радушно. Правда, воевать с турками он отказался, посоветовав Петру войну со шведами. Но самого Петра он очаровал своею любезностью и заключил с ним дружественный договор торгово-культурного характера. Из Пруссии Петр поехал в Голландию сухим путем. На дороге он встретился с женою и тещею курфюрста, и те, проведя с Петром целый вечер, дали любопытное описание его наружности и манер. Их удивил его ум и живость, поразила невоспитанность. «Он очень хороший и очень дурной», – выразились они: прекрасна натура, дурно воспитание. Такое же впечатление замечательного, но невыдержанного человека произвел Петр и в Голландии . С немногими «деньщиками» (адъютантами), опередив посольство, Петр приехал в голландский городок Саардам, в котором было развито кораблестроение и из которого мастера работали у Петра в Москве. Там он немедля поступил на верфь как простой плотник, жил в маленьком домишке, одевался, как рабочий. Однако саардамцы узнали в нем царя по его огромному росту и трясенью головы (о чем им писали их земляки из Москвы). За Петром стали ходить любопытные, и Петр держал себя с ними так нетерпеливо и резко, что стал предметом уже всеобщего любопытства. Он мог выжить в Саардаме всего 8 дней и должен был уехать оттуда в Амстердам. В Амстердаме дело пошло лучше. На одной из самых больших верфей Петр работал как простой мастер более 4 месяцев и, по его словам, «своими трудами и мастерством новый корабль построил и на воду спустил». Но, трудясь на верфи, узнал он, что в Голландии искусство строить корабли развилось «с долговременной практики», научной же теории кораблестроения там не существует. За этою наукою Петр бросился в Англию , потому что услышал, «что у них в Англии сия архитектура так в совершенстве, как и другие, и что кратким временем научиться можно». Приехав в Англию и посетив Лондон, Петр в английском городке Дептфорде на казенной верфи «через четыре месяца оную науку окончил». Так он сам впоследствии писал о своих занятиях за границей. Кроме «навигацкого дела», Петр в Голландии и Англии увлекался всем, что его занимало: смотрел музеи и фабрики, слушал лекции, посещал госпитали, учился гравировать, учился литейному делу. Не было такой науки и такого искусства, которые остались бы вне его любознательности. Громадный ум Петра и гениальные способности жадно искали себе удовлетворения. После занятий в Англии Петр вернулся в Голландию и вместе со своим великим посольством поехал в Вену . Где ни побывало это великое посольство, везде оно терпело неудачу со своей идеей общей борьбы против турок. На западе Европы завязалась напряженная борьба Габсбургов с Бурбонами, и никто не интересовался турками. Германский император, бывший тогда в войне с султаном, искал мира с ним, чтобы направить свои силы против Франции, и потому русское посольство в Вене не имело никакого успеха. Недовольный императором, Петр собирался уже из Вены ехать в Венецию, славную своим мореплаванием, как вдруг пришло из Москвы известие о стрелецком возмущении. Петр поспешил домой. Путь его лежал через Польшу; там встретил его новый, только что избранный после смерти Яна Собеского, король польский (он же саксонский курфюрст) Август. Петр быстро сдружился с ним, и между ними впервые высказана была мысль о совместном действии против Швеции. Разочарованный в прежней мечте о союзе против Турции, Петр легко схватывает новую мысль о борьбе за Балтийское побережье и с этой мыслью в августе 1698 г. приезжает в Москву.
Чтобы найти в истории России пример подобного путешествия, следует вернуться к одиннадцатому веку. В 1075 г. великий князь киевский Изъяслав посетил в Майнце Генриха IV. Снова старая традиция, возобновленная Петром, конечно, бессознательно. Со времен Иоанна Грозного, уже одно только желание посетить иноземные края считалось со стороны царских подданных величайшей изменой. В царствование Михаила по этому поводу князь Хворостин подвергся жестокому преследованию. Он в присутствии друзей завел разговор о путешествии в Польшу и Рим, очень для него желательном, «чтобы найти людей, с которыми можно бы было поговорить». Немного позднее, когда сын наиболее приближенного советчика Алексея, Ордин-Нащокин, тайным образом переехал через границу, возник вопрос об убийстве его в чужих краях.
Сам Петр не решался идти настолько в разрез с общественным мнением, чтобы придать своему отъезду официальный характер. Он позволил себе путешествие почти украдкой, и какой-то примитивной наивностью отзываются предосторожности, принятые им, чтобы обеспечить себе удобства инкогнито, тайну которого он постоянно сам первый нарушал со своей природной горячностью. Снаряжается великое посольство, с поручением, посетив поочередно императора римского, королей английского и датского, папу, Голландию, курфюрста бранденбургского и венецианскую республику - всю Европу, за исключением Франции и Испании, - «выразить там желание о возобновлении старинных уз дружбы, имея в виду ослабление врагов рода христианского». Посланников было всего трое: Лефорт в качестве первого представителя стоял во главе своих союзников, Головина и Возницына. В их свите значилось пятьдесят пять дворян и добровольцев, и в числе их «унтер-офицер Преображенского полка, по имени Петр Михайлов» - сам царь. За все время путешествия на письмах, адресованных государю, должна была стоять краткая надпись: «передать. Потру Михайлову». Все это ребячество; но вот трогательная подробность: печать, предназначенная для пользования самозваным унтер-офицером во время переписки, представляла молодого плотника, окруженного инструментами, необходимыми при постройке кораблей, кругом - надпись: «Мое звание - ученик, и мне нужны учителя».
В Москве существовали иные, предположения относительно действительной цели путешествия. Большинство думало, что царь, отправляясь за границу, намеревается заниматься там тем же, чем до сих пор занимался в Слободе, т. е. едет для забавы.
Вообще, с самого начала, ни с русской, ни с европейской точки зрения, путешествие не имело той важности, какую впоследствии придали ему события. Оно не обратило на себя особого внимания. В России уже привыкли к мысли о скитаниях государя или, вернее, отвыкли совсем его видеть; в Европе умы были заняты в другом направлении. Час, выбранный Петром, чтобы завязать знакомство со своими западными соседями и представить себя их любопытствующим взорам, был для них полон торжественности, Предстоял конгресс Росвикского мира. Все внимание дипломатии, торговли, умственных интересов было направлено в ту сторону.
Появление московского государя, за пределами своей страны вообще было мало известного, возбуждало интерес только в очень узкой сфере. В следующем году оно послужило темой для публичного диспута в Тронском университете. Ученые уже с некоторых пор начали заниматься Московией. В Англии Мильтон написал книгу о великом северном государстве и породил целую литературу, посвященную тому же вопросу.
В Германии Лейбниц недавно выразил мнение, что только русские в состоянии избавить Европу от оттоманского ига. Но именно с научным миром Петр Михайлов всего более стремился в данную минуту вступить в общение. С этой точки зрения, - после великого кризиса, поставившего Людовика.XIV лицом к лицу с могущественнейшей коалицией, и перед близким кризисом испанского наследства, в краткий промежуток затишья и успокоения, дарованного Европе истощением Франции, - минута была наиболее подходящая для путешествия по старому европейскому континенту с научной целью и для развлечения.
Назначенный на февраль 1697 г. отъезд оказался отсроченным раскрытием заговора на жизнь царя. Впрочем, инцидент был быстро исчерпан; отсечено несколько голов, и отъезд, наконец, состоялся 10 марта. Но тень уже омрачила радость путешествия и оставила в дупле молодого государя осадок мрачного злопамятства. Опять те же бесконечные галлюцинации кровавых призраков, витавших вокруг его колыбели.
Посольство медленно подвигалось вперед. Поезд состоял из двухсот пятидесяти человек. В свите одного только Лефорта значилось одиннадцать дворян, семь пажей, пятнадцать камердинеров, два ювелира, шесть музыкантов и четыре шута. В Риге, на шведской территории, прием был оказан любезный, но холодный.
В Риге, как и везде, послы получили приказ принимать за смешную выдумку указание на присутствие среди посольства молодого государя. Все должны были думать, что он находится в Воронеже и занят постройкой своего флота. Дальберг, может быть, проявил некоторую насмешливость, делая вид, что вполне верит такому утверждению; а русские, следуя склонности, - к сожалению, кажется, сделавшейся наследственной, слишком бесцеремонно предъявляли свои права на чересчур широкое гостеприимство. Петр собственной рукой собирался набросать план крепости! Его остановили. По-видимому, на это были основания: его отец осаждал город! Обиды, если они существовали, были, по крайней мере, обоюдными.
Дурное настроение путешественников рассеялось в Ми-таве. Правивший в то время герцог, Фридрих-Казимир, был для Лефорта старинным знакомым. Он приготовил посольству сердечный и торжественный прием. Петр позабыл об инкогнито и поражал любезных хозяев неожиданностью своих речей, высмеивая нравы, предрассудки и варварские законы своей страны. Запад уже начинал его захватывать. Но он оставался еще прежним, причудливым и сумасбродным юношей. В Либаве он увидал в первый раз Балтийское море, море варягов. Он, не имея возможности, благодаря дурной погоде, продолжать свой путь, проводил время в винных погребках в обществе портовых матросов, чокаясь и болтая с ними, упорно выдавая себя на этот раз за простого капитана. Вот он в Кенигсберге, опередив свое посольство, предоставив ему совершать переезд сушей, а для себя сократив дорогу и поплыв напрямик на торговом судне. Он отказывается выйти к принцу Голштейн-Бекскому, высланному ему навстречу курфюрстом бранденбургским; заставляет судового шкипера поклясться, что на его судне нет никакого знатного пассажира, засиживается там до ночи и только в десять часов вечера решается переехать в приготовленное для него помещение. На следующий день он виделся с курфюрстом, беседовал с ним на плохом немецком языке, усиленно пил венгерское вино, но отказывался от посещения курфюрста: он снова превратился в Петра Михайлова. Потом спохватился и приготовил прием, по его мнению, великолепный, сопровождаемый фейерверком собственного изготовления. В последнюю минуту курфюрст прислал свое извинение.
Когда он выходил на прогулку в Кенигсберге в качестве простого туриста, все разбегались в разные стороны, чтобы не испытать на себе его остроумия, богатого не особенно приятными выходками.
Курфюрст проявил полную готовность радушно встретить своего гостя и приготовить ему пышный прием; его любви к церемониалу и блеску льстило присутствие такого необычайного посольства, и он имел надежду на заключение оборонительного союза против Швеции. Стоило ему это полтораста тысяч талеров: зря выброшенные деньги! Петр уклонялся от разговоров, выслушивая их рассеянно, далеко блуждая мыслями. В вопросах политических его внимание, или вернее, внимание его советников, было поглощено делами польскими, где смерть Собесского выдвинула две соперничавшие кандидатуры: курфюрста Саксонского и принца де Конти. Петр держал сторону Августа, против его конкурента, т. е. против Франции, союзницы Турции. Переписываясь из Кенигсберга с польскими вельможами, он выражал решительное намерение принять участие в борьбе. Армия под предводительством Ромодановского двинется к границам Лифляндии. Он уже грозил!
Посольство задержалось в Кенигсберге в ожидании событий, чем Петр воспользовался, чтобы удовлетворить свое настойчивое любопытство, ненасытную потребность знаний; Иногда ему приходили очень странные фантазии, вроде желания присутствовать при казни посредством колесования, которую он мечтал, по-видимому, включить в уголовное судопроизводство своей страны, чтобы внести разнообразие в его репертуар. Перед ним извинились отсутствием в настоящую минуту преступника, заслужившего подобную кару. Он удивился: что за нежность с осужденным на смерть! Почему не хотят воспользоваться кем-нибудь из его свиты? Однако в то же время он занимался с фельдцейхмейстером Штернфсльдом и через несколько недель получил от него формальный диплом, которому однако напрасно придавали слишком большое значение. Три года спустя во время пребывания Петра в замке Бирзэ, в Лифляндии, вместе с королем польским, оба государя, одинаковые поклонники оригинальности, развлекались стрельбою в цель из пушек. Август попал два раза, а Петр ни одного.
Молодой царь в это время уже был тем странным человеком, с которым два года спустя, предстояло познакомиться европейскому миру. Там он надолго оставил по себе удивление и страх: невероятно деятельным, подвижным, предприимчивым, обыкновенно веселым, полным неистощимой живости и шутливости, даже добродушия, с неожиданными припадками раздражения, внезапными взрывами гнева, приступами ярости или тоски; гениальным и причудливым, беспокойным и беспокоящим других.
В первых числах июля, когда Август по-видимому окончательно взял верх в Польше, посольство двинулось в дальнейший путь. Вена была его заранее намеченной целью, так как имелось в виду начало переговоров о союзном договоре; но царский посланник Нефимов пожелал взять инициативу на себя или, по крайней мере, поддержать такую видимость, Союз оборонительный и наступательный, по его словам, был готов. С другой стороны, Лефорт настаивал на путешествии прямо в Голландию, хотя его весьма умеренное рвение кальвиниста тут было не при чем, как -то предполагали. Вообще, случай гораздо более руководил планом путешествия, чем это принято думать.
Странно, что по пути в Голландию Петр не остановился в Берлине. Он только проехал через город. Будущая столица великого Фридриха показалась ему не заслуживающей особого внимания. Ему удалось в другом месте встретиться со всем, что целая Пруссия могла бы ему представить наиболее привлекательное, познакомиться в то же время с Германией просвещенной и образованной в ее самом пленительном проявлении. Он уже изучал язык и историю страны. Раньше он указывал на Польшу, как на природный оплот христианства против варваров всякого происхождения, турок или русских. Теперь эти слова, были позабыты,. Петр, может быть, и оставался варваром, но варваром с великим будущим, и Лейбниц радовался тому, хотя и причислял его к одному разряду с Кам-Кн-Амалогдо-Ганом, китайским императором, и с Ясок-Аджам-Нугбадом, королем абиссинским, его современниками, тоже, по-видимому, замышлявшими великие дела.
Лейбниц рассчитывал на проезд посольства через Минден и наскоро набросал план работ и преобразований, намереваясь представить его царю. Ему удалось увидаться только с племянником Лефорта, вежливо от него отделавшимся. Петр остался недоступным; ученые, не строившие кораблей и ничего не понимавшие в изготовлении фейерверков, его еще не интересовали. Он торопился увидать родину Карштен-Брандта и Корта. По дороге в Амстердам, в Шенкеншене, голландском пограничном юроде, какая-то женщина спросила путешественников, христиане ли они. Разнесся слух, что русские намереваются креститься в Клеве Саардам, или Заандам, и дом царя-плотника, теперешняя достопримечательность прелестного нидерландского городка, приобрёл известность только в конце восемнадцатого столетия. Рассказывая о пребывании Петра в Голландии, знаменитый Вагенер умалчивает о Саардаме. Эта страничка истории являет собой любопытный пример дополнительной работы народного воображения. С исторической точки зрения, как это удостоверено, большинство подробностей, относящихся к пребыванию Петра в окрестностях Амстердама, не имеют под собой действительной почвы. Нельзя сказать с уверенностью, что он в самом деле выстроил домик, бережно охраняющийся в настоящее время. По Шедьтему, ссылающемуся на еще неизданные записки Ноумена, жилище принадлежало кузнецу по имени Геррит Кисту; ведомость местной лютеранской общины называет другого собственника - Бой-Тийсена. Все домики рабочих, окаймляющие маленький канал, впадающий в залив, похожи друг на друга, как две капли воды; тут легко могла произойти путаница. Вольтер и его конкуренты, правда, шаг за шагом и час за часом, проследили жизнь славного ученика на протяжении его легендарных похождений; они видели его застилающего себе постель в убогой хижине, собственноручно готовящим себе обед, устраивающим модель корабля, затем ветряной мельницы, обе величиной в четыре фута. Он добавляет мачту к судну, предназначенному для его прогулок, целые дни проводит на верфях, с топором или рубанком в руках, и, не довольствуясь такими разнообразными занятиями, посещает лесопильни, прядильни, мастерские компасов, слесарни; является на бумажную фабрику, берет инструменты для изготовления листов и превосходно справляется с этой тонкой работой. Сколько времени потребовалось бы ему, чтобы все это действительно проделать? Около двух лет, отвечает Вольтер. Петр же пробыл в Саардаме неделю!
Как он туда попал? Отчасти по игре случая, а главным образом, благодаря наивному невежеству, не покидавшему его за все время этого первого путешествия по Европе. Саар-дам был тогда довольно значительным центром корабельных построек; там насчитывалось до пятидесяти верфей; но с точки зрения важности или совершенства работ эти мастерские не выдерживали никакого сравнения с Амстердамом. Расставшись в Коппснбрюгге с большей частью своих спутников, в сопровождении лишь десятка «добровольцев», Петр, минуя большую резиденцию, направился прямо к соседнему маленькому городку. Почему? Потому что среди голландских плотников, конечно, второстепенных, с какими он работал в Преображенском, Переславле и Воронеже, лучшими оказались уроженцы Саардама. Из этого он вывел заключение, что следует отправиться прямо туда, а не в какое-либо иное место, чтобы увидать хорошие корабли и научиться их строить.
Он остановился в харчевне. Следуя своей любви к переодеваниям, велел поскорее принести для себя и для своих спутников платье местных судовщиков: красные камзолы с крупными пуговицами, короткую жилетку и широкие штаны, и отправился в таком наряде странствовать по улицам, заходя на верфи, заглядывая в домики рабочих, к великому изумлению жителей.
Дома там были вполне похожи на те, в каких Петр привык жить у себя на родине; он облюбовал себе один из них и в нем поселился; купил маленькое парусное судно, приладил складную мачту, - в то время новое изобретение, - и проводил время в испытаниях своего судна в заливе. В неделю ему это надоело. Корабли, виденные ими в водах или в верфях, представляли собой только торговые суда, небольшой вместимости, и его присутствие внесло смуту в мирное население городка, поставив местные власти в затруднительное положение и причиняя немало досады ему самому. Переодевание его было напрасно, приезд его был возвещен заранее и приметы сообщены одному из городских жителей его родственником, работавшим в России. «Высокого роста; голова трясется; постоянно машет правой рукой; бородавка на лице». Ребятишки, которых он толкнул, стали бросать в него камнями; он рассердился и сейчас же позабыл инкогнито, весьма громко заявляя о своем высоком сане. Ему дали понять, что его отъезд доставил бы большое удовольствие, а так как в это время его посольство прибыло в Амстердам, то он решился также направиться туда.
Гораздо больше пользы извлек Петр в Амстердаме. Там ожидал его друг, почти сотрудник, городской бургомистр, Николай Витсен. Посетив Россию в царствование Алексея Михайловича, автор знаменитой книги о восточной и южной Татарии, переписывавшийся с Лефортом и служивший посредником для его повелителя при заказах кораблей и других покупках, производимых в Голландии, он не мог не принять путешественника с распростертыми объятиями. Витсен поспешил устроить Петру доступ в большие верфи Ост-индской компании. Отсюда начинается серьезная работа и полезное путешествие для Петра.
Между Амстердамом и Гаагой он двадцать раз останавливал экипаж, чтобы измерить ширину моста на сваях, заглянуть на мельницу, перейдя через залитый луг, где вода доходила ему до колен, зайти в домик горожанина, откуда предварительно выводили всех жильцов. Таким образом, повсюду проявлял он свое ненасытное любопытство и причуды. Он чуть не искалечился, пытаясь остановить лесопилку. Он вешался на маховое колесо ткацкой фабрики, рискуя, что его зацепит одно из вспомогательных колес; изучал архитектуру с Симоном Шювутом из Лейдена; механику с Генденом; фортификацию с Гохорном, которого старался переманить к себе на службу; книгопечатанье с одним из братьев Тессинг; анатомию с Рюншем, естественную историю с Левенгуком. Он повел своих спутников в знаменитый анатомический музей Бурхаава, и, видя их отвращение перед выставленными там препаратами, заставил их укусить зубами труп, приготовленный для вивисекции. Он научился владеть циркулем, пилой, рубанком, а также щипцами для дерганья зубов, увидав, как эта операция производится под открытым небом, среди площади. Он построил фрегат, смастерил себе кровать, устроил для собственного употребления русскую баню и сам готовил себе пищу. Он также брал урок рисования и гравирования по меди; посещал мастерскую Иоанны Кёртен Блок, позировал для портрета, который она с него написала, расписался в ее альбоме и сам исполнил гравюру на доске, изображающую торжество христианской религии над верой Магомета.
Во всем этом, очевидно, было больше лихорадочной торопливости, чем обдуманного прилежания, много причуд и даже некоторая доля безумия. Познания в науках и искусствах, приобретенные Петром таким образом, оказались весьма смутны: «Когда похочешь делать корабль», читаем мы в одной из его учебных тетрадей, относящихся к тому времени» «перво надобен длину оверштевня взяв, сделать по концам прямые углы». При всей разносторонности своего гения, он никогда не претендовал на роль великого доктора или гравировщика; он специализировался в своих практических знаниях. Однако, поступая так, Петр подчинялся инстинкту, его не обманывавшему: он удивительно подготовился к действительной обязанности, ожидавшей его и заключавшейся не в постройке кораблей, мастерских или дворцов, - это всегда могут исполнить иноземные специалисты, - но в водворении цивилизации в своей стране. В общем, он только продолжал дело, начатое им при первых попытках разобраться среди иноземных сокровищ Оружейной Палаты, когда составлял спешную, и поэтому краткую, опись всего, что он собирался позаимствовать у западной культуры касательно ремесел, наук и искусств. Только поле его любознательности расширилось, а сообразно с этим расширился также его ум, и вместо беззаботного ребенка, еще недавно легкомысленного юноши, все резче выступали черты государя. В Переславле и Архангельске ему частенько случалось забывать Москву, да и всю остальную свою империю. Уже не то было теперь. Как ни далеко он находился от столицы и границы своей страны, однако требовал, чтобы ему сообщали о мельчайших подробностях, касавшихся общественной жизни, которая еще недавно находилась у него в полном пренебрежении. Он желал знать изо дня в день все происходившее на родине. А там творилось многое. Применение, хотя краткое, его энергичной деятельности, уже принесло свои плоды. Близ Азова строились крепости Алексея и Петра; в Таганроге - крепость во имя Св. Троицы и Апостола Павла. Там же устраивалась гавань. На Днепре были победоносно отбиты нападения турок на Казикермен и Тамань. Постройка кораблей двигалась вперед быстрыми шагами. Шведский король прислал триста пушек для их вооружения. Он не воображал еще, что они могут служить против него самого, или, при своей храбрости, этим не тревожился. Август укреплялся в Польше. Петр был в курсе всех дел. Он вел деятельную переписку с лицами, заступавшими его место, во главе правительства на время его отсутствия. Ромодановский сообщал ему известия относительно стрельцов, а Виниус просил у него голландских оружейных мастеров. Петр не только их выслал, но набрал целый персонал, - чрезвычайно многочисленный и разнообразный, - помощников в деле преобразования, план которого все яснее складывался у него в голове. Он завербовал искусного боцмана, норвежца Корнелиуса Крюйса, которого назначил адмиралом, несколько капитанов кораблей, двадцать три командира, тридцать пять лейтенантов, семьдесят два лоцмана, пятьдесят докторов, триста сорок пять матросов, четырех поваров. Для этих людей нужен был соответствующий материал; он взял на себя труд его достать и переправить: двести шестьдесят ящиков, помеченных буквами П. М. (Петр Михайлов), были отосланы в Москву с грузом из ружей, пистолетов, пушек, парусов, циркулей, пил, красного дерева, китового уса, пробкового дерева, якорей. В одной из посылок заключалось восемь глыб мрамора, предназначенных очевидно для поощрения и вдохновения будущих ваятелей. То подготовлялась академия изящных искусств. В одном из ящиков находилось чучело крокодила. Это был зачаток зоологического музея. Конечно иногда случались остановки в этой удивительной деятельности; в переписке государя с его сотрудниками происходили задержки; иногда Петр медлил с ответом, но тотчас в этом извинялся, не без смущения, почти пристыжено; «в том вина Хмельницкого», русского Бахуса. Ученик Лефорта еще не бросил, в этом отношении, прежних привычек ежедневного сотрапезника пирушек, устраивавшихся в Слободе. В общем, в течение четырех месяцев, пока длилось его пребывание в Голландии, он выполнил громаднейший труд.
Амстердамские судостроители пользовались в семнадцатом столетии заслуженной славой; но это была скорее практика, нежели ученье. Употребляемые ими приемы менялись сообразно с верфями, без всякой теоретической последовательности, без всякого осмысленного оправдания размеров и преемственно передаваемой методы. Совершенствуясь в изучении ремесла, Петр заметил это и огорчился. Причина вещей от него ускользала, а следовательно, и возможность усвоить себе их принцип. Англичанин, с которым он встретился на даче купца суконщика - Иоанна Тессинга, расхвалил ему в этом отношении однородные учреждения своей родины: теория там стояла на одном уровне с практикой. Таким образом, в январе 1698 г. у молодого царя зародилась мысль предпринять путешествие через Ла-Манш...
ВКонтакте Facebook Одноклассники
Одной из причин, вызвавших появление версии о подмене царя Петра I, стали исследования А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского
Началом этих исследований послужили находки, сделанные во время изучения точной копии трона Ивана Грозного. В те времена на тронах размещались знаки зодиака действующих правителей. Благодаря исследованию знаков, размещенных на троне Ивана Грозного, ученые выяснили, что фактическая дата его рождения отличается от официальной версии на четыре года.
Ученые составили таблицу имен русских царей и дней их рождения, и благодаря этой таблице было выявлено, что официальный день рождения Петра I не совпадает с днем его ангела, что является вопиющим противоречием по сравнению со всеми именами русских царей. Ведь имена на Руси при крещении давали исключительно по святцам, а имя, данное Петру, разбивает сложившуюся многовековую традицию, что само по себе не вписывается в рамки и законы того времени.
Фото Stan Shebs с сайта wikimedia.org
А.Фоменко и Г.Носовский на основании таблицы выяснили , что реальное имя, которое приходится на официальную дату рождения Петра I, - Исакий. Этим объясняется и название главного собора царской России. Так, в словаре Брокгауза и Эфрона говорится: «Исаакиевский собор - главный храм в Санкт-Петербурге, посвященный имени св. Исаакия Далматского, память которого чествуется 30 мая, в день рождения Петра Великого».
Изображение с сайта lib.rus.ec
Давайте рассмотрим следующие очевидные исторические факты. Их совокупность показывает довольно отчетливую картину подмены реального Петра I на иноземца:
1. Из России в Европу уезжал православный правитель, носивший традиционную русскую одежду. Два сохранившихся портрета царя того времени изображают Петра I в традиционном кафтане. Кафтан царь носил даже во время пребывания на судоверфях, что подтверждает приверженность традиционным русским обычаям. После окончания пребывания в Европе в Россию вернулся человек, носивший исключительно одежду европейского образца, причем в дальнейшем новый Петр I никогда не надевал русскую одежду, включая обязательный для царя атрибут - царское облачение. Этот факт сложно объяснить официальной версией о внезапном изменении образа жизни и начале приверженности европейским канонам развития.
2. Существуют довольно весомые основания для сомнений в разнице строения тела Петра I и самозванца. По точным данным, рост самозванца Петра I составлял 204 см, в то время как реальный царь был ниже и плотнее. При этом стоит отметить, что рост его отца, Алексея Михайловича Романова, равнялся 170 см, а дед, Михаил Федорович Романов, также был среднего роста. Разница в росте в 34 см очень сильно выбивается из общей картины настоящего родства, тем более что в те времена люди ростом более двух метров считались чрезвычайно редким явлением. Ведь даже в середине ХIХ века средний рост европейцев равнялся 167 см, а средний рост русских рекрутов в начале XVIII века равнялся 165 см, что вписывается в общую антропометрическую картину того времени. Разницей в росте между реальным царем и лже-Петром объясняется и отказ от ношения царской одежды: она просто не подходила по размеру новоявленному самозванцу.
3. На портрете Петра I кисти Годфрида Кнеллера, который был создан во время пребывания царя в Европе, явно видна отчетливая родинка. На более поздних портретах родинка отсутствует. Это сложно объяснить неточными работами портретистов того времени: ведь портретная живопись тех лет отличалась высочайшим уровнем реализма.
4. Вернувшись после продолжительной поездки в Европу, новоявленный царь не знал о месторасположении богатейшей библиотеки Ивана Грозного, хотя тайна нахождения библиотеки передавалась от царя к царю. Так, царевна Софья знала, где находится библиотека, и посещала ее, а новый Петр неоднократно предпринимал попытки разыскать библиотеку и даже не гнушался раскопками: ведь в библиотеке Ивана Грозного хранились редчайшие издания, способные пролить свет на многие тайны истории.
5. Интересным фактом является и состав русского посольства, отправившегося в Европу. Численность сопровождающих царя составляла 20 человек, при этом посольство возглавлял А.Меншиков. А вернувшееся посольство состояло, за исключением Меншикова, только из подданных Голландии. Причем продолжительность поездки многократно увеличилась. В Европу посольство вместе с царем отправлялось на две недели, а вернулось только по истечении двух лет пребывания.
6. Вернувшись из Европы, новый царь не встречался ни с родственниками, ни с ближним окружением. И впоследствии за короткий срок различными способами избавился от своих ближайших родственников.
7. Стрельцы - гвардия и элита царской армии - заподозрили неладное и не признали самозванца. Начавшийся стрелецкий бунт был жестоко подавлен Петром. А ведь стрельцы были самыми продвинутыми и боеспособными военными соединениями, верно служившими русским царям. Стрельцами становились по наследству, что свидетельствует о высочайшем уровне этих подразделений.
Изображение с сайта swordmaster.org
Характерно, что масштабы уничтожения стрельцов были более глобальны, чем по версии официальных источников. В то время численность стрельцов достигала 20 000 человек, а после усмирения стрелецкого бунта российская армия осталась без пехоты, после чего был произведен новый набор рекрутов и полное переформирование действующей армии. Примечательным фактом является и то, что в честь подавления стрелецкого бунта была выпущена памятная медаль с надписями на латинском языке, который до этого никогда не применялся при чеканке монет и медалей на Руси.
Изображение с сайта oboudnoda.org
8. Заточение законной жены Евдокии Лопухиной в монастырь, которое царь сделал заочно, находясь в Великом посольстве в Лондоне. Причем после смерти Петра Лопухину по приказу Екатерины I перевели в Шлиссельбургскую крепость, которая славилась своими суровыми условиями содержания. Впоследствии Петр возьмет в жены Марту Самуиловну Скавронскую-Крузе родом из нижних сословий, которая после его смерти станет императрицей Екатериной I.
Изображение с сайта wikimedia.org
Теперь рассмотрим, какие величайшие шаги сделал новоявленный царь для России.
Все официальные версии утверждают, что Петр I был величайшим реформатором, заложившим основы становления мощнейшей Российской империи. На самом деле основная деятельность самозванца сводилась к уничтожению основ былой государственности и духовности народа. Среди наиболее известных великих «деяний» Петра есть как и известные, так и малоизвестные факты, свидетельствующие об истинном облике и реформах нового царя.
- Введение русской формы рабства - крепостного права, полностью ограничивающего права крестьян как на старых, так и на завоеванных землях. В той или иной форме закрепление крестьян существовало еще с XV века, однако Петр I провел жесткую реформу в отношении крестьян, полностью лишив их прав. Примечательным фактом является то обстоятельство, что ни на Русском Севере, ни в Сибири крепостное право не получило широкого распространения.
- Проведение податной реформы с введением жесточайшей налоговой системы. Параллельно начала проводиться замена мелких серебряных денег на медные. Создав Ингерманландскую канцелярию, возглавляемую Меншиковым, Петр ввел разорительные налоги, которые включали в себя налоги на частную рыбную ловлю, ношение бороды, бани. Причем приверженцы старых обрядов облагались двойным налогом, что послужило дополнительным стимулом для переселения старообрядцев в наиболее глухие места Сибири.
- Введение на Руси новой системы летоисчисления , положившей конец отсчету времени «от сотворения мира». Это новшество оказало сильнейшее негативное влияние и стало дополнительным стимулом для постепенного искоренения исконной старообрядческой веры.
- Перенос столицы из Москвы в построенный Санкт-Петербург. Упоминание о Москве как о древнейшем сакральном месте встречается во многих источниках, в том числе и у Даниила Андреева в его работе «Роза Мира». Перемена столицы также послужила ослаблению духовности и уменьшению роли купечества на Руси.
Уничтожение старинных русских летописей и начало переписывания истории Руси с помощью немецких профессоров. Эта деятельность обрела поистине гигантский масштаб, чем и объясняется минимальное количество сохранившихся исторических документов.
- Отказ от русской письменности , которая состояла из 151 знака, и введение нового алфавита Кирилла и Мефодия, который состоял из 43 знаков. Этим Петр нанес сильнейший удар по традициям народа и прекратил доступ к старинным письменным источникам.
- Отмена русских мер измерения , таких как сажень, локоть, вершок, что впоследствии вызвало сильнейшие изменения в традиционной русской архитектуре и искусстве.
- Уменьшение влияния купечества и развитие промышленного сословия , которому давались гигантские полномочия, вплоть до создания собственных карманных армий.
- Жесточайшая военная экспансия в Сибирь , которая стала предтечей окончательного уничтожения Великой Тартарии. Параллельно на завоеванных землях насаждалась новая религия, а земли облагались жесточайшими налогами. На время Петра приходится и пик разграбления сибирских захоронений, уничтожения святых мест и местного духовенства. Именно при петровском правлении в Западной Сибири появились многочисленные отряды бугровщиков, которые в поисках золота и серебра вскрывали старые захоронения и расхищали святые и сакральные места. Многие наиболее ценные «находки» и составили знаменитую коллекцию скифского золота Петра I.
- Уничтожение системы русского самоуправления - земства и переход на бюрократическую систему, которую, как правило, возглавляли наймиты из Западной Европы.
- Жесточайшие репрессии против русского духовенства, фактическое уничтожение православия. Масштабы репрессий против духовенства были глобальными. Одним из наиболее значимых карателей Петра был его приближенный Яков Брюс, который прославился карательными экспедициями в старообрядческие скиты и уничтожением старинных церковных книг и имущества.
- Повсеместное распространение на Руси наркотических средств , вызывающих быстрое и устойчивое привыкание, - алкоголя, кофе и табака.
- Полный запрет на выращивание амаранта , из которого изготавливали как масло, так и хлеб. Это растение способствует не только улучшению здоровья человека, но и продлевает жизнь на 20-30%.
- Введение системы губерний и усиление карательной роли армии. Нередко право сбора налогов отдавалось непосредственно в руки генералам. А каждая губерния была обязана содержать отдельные воинские соединения.
- Фактическое разорение населения. Так, А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский указывают на то, что согласно переписи 1678 года налогообложению подлежало 791 000 дворов. А всеобщая перепись, проведенная в 1710 году, показала лишь 637 000 дворов, и это несмотря на достаточно большое количество земель, подчиненных России за этот период. Характерно, но это повлияло лишь на усиление налоговых податей. Так, в губерниях, где количество дворов уменьшалось, подати взимались согласно данным старой переписи, что приводило к фактическому разграблению и уничтожению населения.
- Отличился своими злодеяниями Петр I и на Украине. Так, в 1708 году была полностью разграблена и уничтожена гетманская столица - город Батурин. В кровавой резне погибли более 14 000 человек из 20-тысячного населения города. При этом Батурин был практически полностью уничтожен и сожжен, а 40 церквей и монастырей разграблены и осквернены.
Вопреки распространенному мнению, Петр I отнюдь не был великим военачальником : де-факто он не выиграл ни одной значимой войны. Единственной «успешной» кампанией можно считать только Северную войну, которая носила достаточно вялотекущий характер и продолжалась в течение 21 года. Эта война нанесла непоправимый урон финансовой системе России и привела к фактическому обнищанию населения.
Так или иначе, все злодеяния Петра, называемые в официальных версиях истории «реформаторской деятельностью», были направлены на полное искоренение как культуры и веры русского народа, так и культуры и вероисповедания народов, проживающих на присоединенных территориях. Фактически новоявленный царь нанес непоправимый ущерб России, полностью изменив ее культуру, быт и обычаи.
