Организм человека способен на многое, я бы даже сказал на невозможное. Об этом история одного побега через океан.
Декабрь 1974 года. Тихий океан. На пассажирском лайнере «Советский Союз» танцы. На борту несколько сот счастливчиков. Это советские граждане, которым повезло в самый разгар зимы отправиться в морской тропический круиз. Только очень внимательный взгляд из всех туристов выделил бы одного не совсем обычного. Он был почти всегда один, в то время как другие пили, ели и веселились. Он часами смотрел на океан или изучал звездное небо. Вечером 13 декабря 1974 года человек выходит на верхний мостик и оглядывается. На главной палубе пассажиры танцевали, девушки ожидали приглашения на танец. Но одинокий пассажир смотрел не на них, а в темноту за бортом. Ревущий океан и ни единого огня на горизонте. Часы показывали 21:00. Через одну минуту человек спустился на корму главной палубы и сделал шаг за борт через границу государства.
В канун нового 1975 года москвичи готовились к новогодним торжествам. В предпраздничные дни из-за океана приходит сенсационная новость - побег из СССР. Гражданин Советского Союза бросился в Тихий океан с борта лайнера. После трех суток проведенных в воде он самостоятельно вышел на филиппинский берег. Но советские радиостанции и пресса молчали, а сквозь шум и помехи так называемых «глушилок» радиостанция «Голос Америки» сообщила имя беглеца. Это был Станислав Васильевич Курилов. На запрос родственников, где Стас, они получали ответ, - пропал без вести. И только через 12 лет беглец дал интервью Израилю. Скромный и застенчивый человек с неуверенным английским и обезоруживающей улыбкой. Трудно поверить, но это он совершил один из самых отчаянных и дерзких побегов из СССР за всю его семидесятилетнюю историю.
Это был прыжок с высоты пятиэтажного дома под вращающийся гребной винт. Трехдневное плавание в штормовом океане среди акул. Не одна система тренировок не гарантирует безопасность человека, который решился на такой сумасшедший поступок.
подводная лаборатория «Черномор»
И, тем не менее, серьезный опыт работы в воде и под водой у Станислава Курилова действительно был и только благодаря этому он сумел выжить. Так в 1968 году близ Геленджика на побережье проводились испытания подводной лаборатории «Черномор». Среди испытателей был и молодой океанолог Станислав Курилов. Многотонной агрегат позволял водолазам неделями жить под водой, и выходить работать на морское дно.
Задачей подводной экспедиции было выяснить, как ведет себя организм в непривычных условиях и каковы пределы возможностей человека. Акванавты в условиях повышенного давления и без солнечного света испытывали постоянные физические нагрузки.
пароход «Albert Ballin»
лайнер «Советский Союз»
Лайнер «Советский Союз» почти полвека считался самым большим пассажирский судном в СССР. По высоте корабль мог сравниться с многоэтажным домом, длина его более 200 метров, водоизмещение свыше 30 тысяч тонн. Однако в энциклопедиях о нем не писали. А причина в немецком происхождении судна. Его первоначальное название «Albert Ballin». Лайнер был построен в Гамбурге в 1925 году. В 1945 году потоплен. После войны поднят со дна Балтийского моря, а уже в 1957 году уже под именем «Советский Союз» прибыл в новый порт приписки Владивосток. Советских пассажиров поражала роскошь и убранство лайнера. Сияющий узорчатый паркет, бронзовые светильники, бассейн с подсветкой, одним словом настоящий плавучий дворец. Выбить заграничную путевку на таком лайнере для обычного советского гражданина было почти невероятное везение. Однако это везение Станиславу Курилову сопутствовало. Дождливым ноябрьским вечером он прочитал в газете «Вечерний Ленинград» небольшое объявления о том, что приглашаются все желающие принять участие в морском круизе под названием «Из зимы в лето». Это был к экватору. На лайнере было около 1200 человек туристов, и следовал он без захода в иностранный порт, к экватору без остановок, а затем назад. Этакая приятная возможность позагорать в декабре. Но будущий беглец загорать не собирался. Он легко получил путевку, ведь лайнер не будет останавливаться в иностранных портах, а значит визы для пассажиров ни к чему. Охранять их тоже не обязательно, куда пассажиры могут деться, если вокруг на многие километры сплошной океан. Представить себе, что кто-то решится прыгнуть с борта самого большого в СССР круизного лайнера, даже у опытных сотрудников государственной безопасности просто не хватило воображения.
Станислав Курилов с раннего детства мечтал о приключениях. Он воображал себя на тропическом острове. Он бредил морем, и мог часами любоваться картиной с изображенным парусником. Родителей он считал «безнадежно сухопутными людьми». Страсть Станислава к морю, они считали блажью, которая скоро пройдет. Уже в 10 лет он объявил на улице что переплывет Иртыш - огромную судоходную реку с множеством водоворотов и быстрым течением. У Славы едва хватило сил выполнить обещание, но настоящий ужас он испытает спустя 28 лет, когда окажется на расстоянии нескольких метров от вращающегося винта лайнера в открытом океане.
Лайнер «Советский Союз» вышел из порта Владивосток 8 декабря 1974 года. Станислав Курилов мысленно прощался с родиной, впрочем, окончательной уверенности в том, что он сумеет совершить побег, у него пока не было. К тому же будущий беглец не взял с собой в рейс карту Тихого океана и даже не захватил компас, что для ранее готовящегося человека является непростительной небрежностью. Через 3 дня после выхода из порта, пассажиры разгуливали по палубе в одних плавках, и загорали под южным солнцем. Большинство из них подходили к борту с опаской как к пропасти, а Станислав Курилов еще ничего толком не решивший проводил у борта все свободное время. Он часами вглядывался в линию горизонта пытаясь увидеть землю.
В 15 лет Станислав Курилов тайком от родителей едет из Семипалатинска в Ленинград, чтобы попасть на судно дальнего плавания. Он сразу же получал отказ, но впервые в жизни видит море, и дает себе клятву к нему вернуться. «Не разрешили быть юнгой, значит, буду капитаном!», - решил для себя Слава. Сомнений у путешественника не было. Он решил поступать в мореходное училище, для чего он штудирует учебники по математике и физике. Но тут его снова ждет удар - из-за близорукости, он не может пройти медицинскую комиссию. Кажется судьба его настойчиво, раз за разом пытается увести подальше от моря, но сдаваться он не намерен. Когда надежды связать свою жизнь с морем уже почти не было, Станислав Курилов вспоминает, что еще есть факультет океанологии, и поступает в Ленинградский гидрометеорологический институт. Здесь он узнает о происхождении океанских ветров и течений, а также учится читать морскую навигационную карту. Уже очень скоро от того как он применит эти знания будет зависеть его жизнь.
круизный маршрут лайнера «Советский Союз»
11 декабря 1974 года лайнер «Советский Союз» полным ходом шел к экватору. Решение о побеге Курилов еще не принял. Как и все он знал приблизительный маршрут судна. Из Владивостока на юг вдоль Корейского полуострова, мимо острова Тайвань Филиппинских островов до экватора, а затем примерно тем же маршрутом обратно. И только когда за кормой осталось Японское море, он увидел карту с обозначением пути судна. На ней был отмечен непросто маршрут лайнера, а рядом с линией пути стояли даты и даже корабельное время. Теперь беглец точно знал когда лайнер будет проходить мимо того или иного острова. Он понимал, что ни в одном из следующих рейсов такого везения уже не будет, если он действительно хочет прыгать делать это надо сейчас. Он рассчитал, что покинуть пассажирское судно может в двух точках, ведь прыгать с борта и остаться незамеченным нужно лишь ночью. Первая точка возле острова Сиаргао, вторая возле южной оконечности острова Минданао. Беглец знал, что Филиппины зона влияния США и место базирования американских военных баз, а значит, если он доплывет, обратно в Советский Союз его не вернут, тем более в разгаре холодной войны. Но он также знал, что союзные Филиппины с 70-х годов зона военного конфликта. Местные сепаратисты развернули масштабную партизанскую войну против правительственных войск.
12 декабря 1974 года карта с маршрутом уже была у Станислава Курилова в руках. Перебирая варианты побега, понимал, что лучшим местом для прыжка будет близ острова Сиаргао. Но вокруг Тихий океан открытый всем ветрам берег. Как океанолог он знал, что у острова его ждут огромные волны, к тому же слишком велик риск утонуть, разбившись о рифы. Перспектива быть съеденным акулами, утонуть и наконец, в случае особого везения доплыть и попасть в плен к сепаратистам. Только он мог назвать это благоприятный обстановкой.
Ночью 13 декабря 1974 года будет находиться вблизи от филиппинского острова Сиаргао. Это он знал благодаря найденной на лайнере карте. Та же карта позволили ему вычислить длину острова и среднюю скорость судна. Расчеты показали, что в запасе у беглеца всего 1 час. Еще раз, взвесив все за и против, Курилов принял решение прыгать. Прежде всего, он прыгнул как можно дальше от гребного винта. В воде он прижимал к груди сумку с плавательным снаряжением, в которую входили трубка, ласты и маска. Вокруг не было никаких ориентиров, кроме уходящего судна, по которому он ориентировался какое-то время. Но вскоре огни исчезли. Тогда его впервые охватил страх.
Он остановился и в течение 2 часов ждал появления звёзд. Он собрал всю свою волю и посмотрел в лицо страху. Как только на небе появились звёзды, Станислав продолжил плыть. Карту звездного неба он изучил достаточно хорошо. Главное потрясение беглеца ждало утром. На рассвете, всматриваясь вдаль, он никакого острова не увидел. Пока ещё он не знал, что всего ему придется провести в океане два дня и три ночи без еды, воды и без сна. И только чудом на этом морском пути он смог уцелеть. К вечеру первого дня плавания беглец уже отчетливо видел землю. Долгие тренировки по системе йоги дали о себе знать.
Станислав Курилов на занятии йогой - домашнее фото
После суток проведенных в воде у Славы было отличное самочувствие. Его не мучили ни голод, ни жажды. Он был готов к этому, у него был опыт голодания 36 дней. Он мог обходиться без воды две недели. Но самым сложным во время плавания было обходиться без сна. Прямо под ним находилась 10-километровая Филиппинская впадина, одна из самых глубоких в мировом океане. Это опытного пловца ничуть не пугало. Еще более удивительно его не смущали и акулы, которыми кишат эти воды. Он знал как себя с ними вести. Находясь в океане, он настолько чувствовал себя в своей стихии, что даже наслаждался видом роскошного заката. Но наступил второй день плавания, и вдруг беглец обнаруживает, что удаляется от острова, а не приближается к нему. Его сносит на юг течение, бороться с которым уже нет сил. На исходе вторых суток Курилов плыл, подчиняясь только инстинкту выживания. Земля давно скрылась из виду. Вокруг был сплошной океан. Разум пловца время от времени отключался, появлялись галлюцинации. Позже Курилов узнает, что течение, которое не дало ему приблизиться к острову, через несколько часов вынесет на берег.
филиппинский остров Сиаргао
15 декабря 1974 года местные рыбаки острова Сиаргао увидели на ночном берегу странное светящееся существо, передвигающееся по воде в дикой пляске. Туземцы в ужасе замерли, им показалось, что это посланец с того света. Но пловец испытал такое счастье, что выйдя на берег, не выдержал и начал прямо здесь танцевать. Свечение производил фарфорицирующий планктон.
В то время как пловец вышел на берег, пропажу, наконец, заметили на . Пассажирское судно возвратилось назад, и экипаж пытался найти случайно упавшего за борт туриста. И только когда о Станиславе Курилове сообщила радиостанция «Голос Америки» за дело взялось КГБ. Его осудили по статье «Об измене родине» и приговорил к десяти годам тюрьмы заочно.
Первую неделю побега Курилов провел в филиппинской тюрьме. Затем был эмигрирован в Канаду. Вместо паспорта Станиславу Курилову была выдана официальная бумага самого фантастического содержание, которым он гордился. На западе беглец наконец-то исполнил давнюю мечту. Он объездил полмира, участвовал как океанограф в десятках экспедиций, достиг Северного полюса. Словом жил той самой жизнью, о которой грезил с детства. Но мыслями возвращался назад к своему побегу. Вскоре после переезда в Канаду он начал писать книгу о проведенных трех суток в океане. В 1986 году переехал в Израиль, где женился и работал по специальности в Израильском океанографическом институте. Он погиб на острове Кинерет во время рядового погружения зимой 1998 года, вызволяя напарника из рыболовных сетей.
Вдова Станислава Курилова, Елена Генделева-Курилова, тот человек, благодаря которому мир по-настоящему узнал его историю. Собрав воедино разрозненные черновые записи, которые он вел всю свою жизнь, объединила их в книгу с названием «Один в океане», вышедший в Москве в 2004 году. Теперь на его могильном камне изображен парусник и слова, которые он любил повторять: «Для того чтобы быть счастливым ему достаточно просто видеть парусник на горизонте ».
Ощущение без причинного счастья оставляет его книга. Слава Курилов не просто совершил то, что не совершал до него никто, он ещё сумел подарить своим читателям радость, небывалую и никем не испытанную.
42 года назад, 13 декабря 1974 года, Станислав Курилов совершил самый дерзкий и безумный побег из СССР. Он провел три дня в открытом море, среди акул и ядовитых медуз, преодолел вплавь более 100 километров - и остался в живых.
Курилов предпочитал называть себя "Слава". В этом году ему бы исполнилось 80 лет, а тогда было 38. В декабре 1974 года он прыгнул в открытый океан с палубы советского лайнера под названием "Советский Союз" и провел в воде три дня, которые считал самыми счастливыми в своей жизни. И в конце концов достиг берега филиппинского острова Сиаргао.
Слава Курилов родился в 1936 году в Орджоникидзе (теперь Владикавказ), а детство прошло в Семипалатинске (Казахстан). С детства Слава чувствовал какую-то необъяснимую тягу к воде, но при этом не умел плавать. В итоге научился самостоятельно, когда был в пионерском лагере, а затем в 10 лет на спор с пацанами переплыл Иртыш.
Когда ему исполнилось 15, сбежал из дома в Ленинград. Хотел поступить юнгой на корабль. Мальчишку манили неведомые дали, он мечтал об океанских плаваниях, тропических островах и дальних странах. Запоем читал книги о путешествиях. Но из его затеи с юнгой, конечно, ничего не вышло. Он был несовершеннолетним, не имел паспорта, и тогда Курилов решил после школы поступить в мореходное училище. Однако и здесь его ожидало большое разочарование - у юноши обнаружили близорукость, поэтому путь на флот для него оказался заказан. Но неожиданно появился выход - после армии Слава поступил на факультет океанологии Ленинградского гидрометеорологического института. Пусть так, но этот путь приближал его к любимому морю.
На первом курсе института (это был 1962 год) он увлекся йогой. Штудировал по самиздатовской литературе и практиковал настолько одержимо, что многие просто смотрели на него как на сумасшедшего со своими слабостями. В лучшие, по его словам, дни он мог позволить себе заниматься йогой по 12 часов в день, неудачные - 2 часа.
Как-то ему пришлось некоторое время пробыть на территории военно-морской базы в Севастополе, где самым удобным местом для тренировок оказался капитанский мостик корабля. Прознав об увлечении йогой Курилова, моряки решили использовать его достижения с практической стороны. Спиртное с берега было пронести невозможно: на вахте стояли две молодые мегеры, которые при малейшем подозрении, не моргнув глазом, изымали что-нибудь торчащее у мужчин.
Курилов понял, что спрятать бутылки можно, только втянув живот и задержав дыхание. В таком виде он и появился на проходной с пропуском в руках. Одет он был в узкие брюки и обтягивающую безрукавку. Одна из мегер сказала: "По глазам вижу, что несешь, а где, понять не могу". У Славы кончился воздух в легких, и обе бутылки выдавились из живота. Охранницы были так поражены, что даже не отняли водку и пропуск. После Курилов поднаторел в этом занятии и перетаскал еще немало водки для военных моряков с соседних кораблей.
Еще студентом Курилов овладел аквалангом, а после участвовал во многих подводных испытаниях. Исследования советских океанографов заинтересовали самого Жак-Ива Кусто. В 1970 году намечалась французско-советская экспедиция в Тунисе. Но виз не дали и все сорвалось.
Потом был еще один проект с Кусто (экспедиция на атоллы Тихого океана), Курилов готовил водолазную часть экспедиции и снова не дали виз, а к знаменитому французу вообще послали совершенно других людей.
Дальше завернули проект организации института подводных исследований и испытание батискафов. Опять отсутствие виз и гриф "секретно". У Славы была "плохая" анкета, поскольку его сестра, учившаяся в институте иностранных языков, познакомилась с индусом, вышла за него замуж и уехала в Канаду.
Тогда Курилов подал заявление на визу в Канаду. Хотел съездить в гости к сестре, вернуться и доказать свою лояльность советским властям. Прошло полгода и ответ окончательно его убил: "Посещение капиталистических стран считаем нецелесообразным".
Для человека, чей дух испытывал непреодолимую тягу к путешествиям, испытаниям, это означало смертный приговор. Курилов тогда вспомнил рассказ Экзюпери об олене, живущем в заповеднике. Тот часами простаивал у сетки, с тоской глядя на свободу, волков, охотников и вольную жизнь, полную смертельных опасностей.
Шел 1974 год. Время, когда СССР покинули Солженицын, Галич, Барышников. Эти примеры, наверное, тоже невольно подтолкнули Курилова к принятию непростого решения, которое стало зреть хмурым осенним днем, когда он наткнулся на объявление в газете "Вечерний Ленинград": продаются путевки в тропический круиз "Из зимы в лето".
Через месяц белоснежный пассажирский лайнер должен был отплыть из Владивостока и отправиться к далекому и манящему экватору. Самое главное, визы для этого не требовалось! В течение всех 20 дней плавания корабль будет находиться в открытом океане без заходов в иностранные порты. Причем маршрут был известен весьма приблизительно: из Владивостока в Японское море, через Цусимский пролив в Тихий океан и к экватору, разворот и обратно во Владивосток. Но это был шанс!
8 декабря почти две тысячи счастливчиков оказались на борту белоснежного лайнера "Советский Союз". Кстати, судно вообще-то было немецким (построено в Гамбурге еще в 1922 году), а досталось СССР по репарации и на протяжении тридцати лет оставалось самым крупным пассажирским кораблем советского флота.
По воспоминаниям Курилова, официальная обстановка на корабле довольно быстро превратилась в неформальную. Почувствовав запах и вкус свободы (пусть и на корабле), советские граждане превратили свое пребывание на корабле в сплошное веселье. Пассажиры загорали на верхней палубе, купались в бассейнах, флиртовали, спиртное лилось рекой, а вечером начинались танцы.
Не так легко в такой обстановке было не привлечь к себе внимания, поскольку наверняка на судне находились и сотрудники вездесущего КГБ. Вдобавок, осмотрев корабль, Курилов еще понял, что он меньше всего подходит для побега. Внизу борта закруглялись, и, прыгнув, можно было удариться об их выступающую часть. Иллюминатор тоже не годился - слишком мал. Оставалось только одно, прыгать с кормы главной палубы (а это 15 метров), в темноте, на полном ходу. И при этом надо остаться незамеченным.
В один из дней ему сопутствовала удача: удалось подсмотреть карту маршрута. Быстро окинув ее взглядом, Курилов понял, что есть только два варианта. И плыть нужно только ночью.
Выбор пал на 13 декабря, когда корабль должен был проплывать мимо филиппинского острова Сиаргао (примерно 10-й градус северной широты) с 8 до 9 вечера. До берега, по расчетам Курилова, было километров 20, но это при условии, если капитан не поменяет курса. А это могло произойти очень спокойно и в любой момент.
Наконец, настал тот день и час. Курилову удалось улучить момент, когда на палубе начались очередные танцы и отвернулись сидящие неподалеку матросы. С собой он взял только трубку, маску и ласты.
Сразу же приключилась напасть: беглеца едва не утянуло под вращающийся гигантский винт самого большого пассажирского судна СССР. Пронесло. Правда, погода в этот вечер стала портиться и начинался шторм. Первое время Слава ориентировался по огням уходящего лайнера, а потом и такая подмога пропала. Наступила кромешная тьма. Оставаться на месте было нельзя - течение могло отнести далеко от заданной цели. Курилов ждал звезд, но как назло их закрыли огромные тучи. Началась его первая ночь в океане.
Курилов был хорошо подготовлен для такого рода испытаний. Например, с помощью йоги он научился голодать на протяжении 36 дней и обходиться без воды две недели. Сложнее было без сна, ну и оставались еще хищные морские обитатели, главную опасность среди которых представляли акулы. На этот случай у него имелся амулет. Сработал он или этого человека действительно любило море, ответить не представляется возможным. Но акулы его не тронули. А вот про компас он не подумал, поэтому еще долго плутал в океане.
Во всяком случае, к утру остров так и не появился на горизонте. Дополнительную сложность представляла погода - дневное солнце казалось обжигающим. Но где-то к часам двум дня Курилов разглядел на горизонте неподвижный контур. Он почти не сомневался - это Сиаргао!
Когда стемнело и появились звезды, Курилов увидел на западе, там, где должен был находиться его таинственный остров, множество огней. Они мерцали на уровне горизонта. После суток плавания он не чувствовал ни усталости, ни болезненных ощущений, его дыхание было глубоким и ритмичным, плылось легко, не мучили ни жажда, ни голод.
"Видимый мир замкнулся на вершинах ближайших волн. Я как бы растворился в них и все движения бессознательно делал так, чтобы слиться с их шумом и не тревожить океан понапрасну. Океан дышал как живое, родное, доброе существо, его равномерное, теплое дыхание было густо насыщено ароматными запахами. Вода касалась кожи незаметно, ласково - было даже как-то уютно. Если бы не сознание того, что я человек и должен куда-то плыть, я был бы, наверное, почти счастлив.
Инстинктивно старался не думать о том, чего не мог себе позволить в данный момент. Ясно, я хочу того и этого, но у меня ведь нет этого сейчас, а этот миг - вечность в моей жизни, почему я должен испортить его мыслями о невозможном? Борьба за выживание могла сильно отвлечь меня от наблюдений. Мне хотелось увидеть и понять все то, что всегда было скрыто от человеческих глаз и внимания. Я терял самообладание только на короткое время.
Я медленно парил на границе двух миров. Днем океан казался стихией, вызванной к жизни ветром, и только ночью, когда ветер стих, я увидел его настоящую, самостоятельную жизнь. Стоило наклонить голову к воде, и взгляду открывался фантастический фосфоресцирующий мир. Подо мной был крутой склон двухтысячеметровой Филиппинской впадины, одной из самых глубоких в мире. Мне было видно в глубину примерно метров на сто", - узнаем мы из записок Курилова его ощущения в тот миг.
Вернул его из состояния нирваны сильный ожог рук, шеи и груди. Это было скопление медуз-физалий, щупальца которых достигают 15-ти метров и вызывают сильнейшие ожоги, лихорадку и даже паралич. В общем, пловцу сильно повезло, что он не попал в их объятья. Но спустя несколько лет Слава еще будет иметь неприятную встречу с этими обитателями морских глубин на рифах Карибского моря.
Наступил новый день и Курилов с радостью обнаружил, что южная оконечность острова, особенно у горизонта, стала как будто ближе. И здесь он совершил ошибку, изменив курс и направившись на юго-запад. Слава попал в полосу сильного берегового течения и его стало сносить к югу. Обнаружил он это слишком поздно.
Потом было судно, которое, как был уверен Курилов, ниспослано Богом. Но, не доходя четверти мили, оно неожиданно изменило курс, прошло мимо в каких-нибудь 100-200 метрах и вскоре испарилось.
К вечеру Курилов уже видел очертания пальм на острове, но оказавшись целиком во власти течения, только со страхом наблюдал, как оно медленно проносит его мимо земли. Все попытки преодолеть течение ни к чему не привели. Берег постепенно отодвигался все дальше и дальше, беглец понял, что у него больше нет никаких шансов выбраться на этот заколдованный остров.
"Я очень устал и неподвижно повис в воде. Стало темнеть. Мое тело неторопливо поднимали и опускали большие, пологие волны зыби. Отдохнув, я медленно поплыл на север, теперь уже безо всякой цели".
Его лихорадило, он надолго терял сознание, начинались галлюцинации. Стал думать о смерти и что нужно проститься с женой, сыном, мамой, друзьями. В ответ получил сильное и строгое дружеское внушение за свою слабость. "Тут меня окутало облако любви и покоя. Когда это ощущение исчезло, я почувствовал себя как после длительного блаженного отдыха. Боль в мышцах прошла, прекратился озноб. В моем нынешнем состоянии убить себя было совершенно невозможно, мысли о смерти исчезли сами собой. Я снова мог плыть".
В итоге глубокой ночью течение, предательски отнесшее Курилова от восточного берега Сиаргао, через несколько часов приблизило к острову, но уже с южной стороны. "Океан любит меня, он вынес меня на берег как на ладони", - подумал тогда беглец, проплывший в итоге порядка 100 км и находившийся в воде более 50 часов.
Эти дни, 13, 14 и 15 декабря Курилов впоследствии вспоминал как самые счастливые в своей жизни и ежегодно праздновал, как дни духовного рождения.
От фосфоресцирующего планктона, налипшего на тело Славы, он теперь весь светился словно светлячок. Ладонь служила фонариком в кромешной тьме, а чувствовал он себя новорожденным Адамом. Но главное было все-таки в другом.
"Я прошел какой-то психологический барьер этой ночью. Каким-то внутренним чутьем я ощущал, что стал совсем другим человеком. Вся моя прежняя жизнь отделилась от меня за то время, что я был в другом мире. Я будто родился заново. У меня не осталось ни единого неприятного воспоминания, никаких отрицательных эмоций. Все душевные раны - а их было немало - затянулись. На мне больше не висит груз прошлого. Человек, не испытавший этого, даже не подозревает о его тяжести. Наверное, все мы, кроме детей, носим в себе маленький ад, и в сознании, и в подсознательном".
От радости он стал хохотать и танцевать на песке сиртаки! И тут появились туземцы. Это был рыбак с детьми, который привел Курилова в свой дом. Жена рыбака дала Славе какой-то горячий напиток и он уснул.
Утром Курилова забрала полиция. Полтора месяца он просидел в филиппинской тюрьме. А спустя еще 4,5 месяца ему разрешили выехать в Канаду, где он попросил политического убежища. Хотя Филиппины ему очень понравились, как он вспоминал позже и с удовольствием, если бы имелась такая возможность, там и остался. Тем временем в СССР Курилова приговорили по статье "Измена родине" к 10 годам, а пострадал больше всех его брат - штурман дальнего плавания, который был уволен без объяснения причин.
Приехав в Канаду, Слава устроился разнорабочим в пиццерию. Затем трудился в частных канадских и американских океанографических фирмах, объездил полмира, побывал на Северном полюсе, а в 1986-м уехал в Израиль. Уже навсегда. Там он женился и много позже благодаря второй жене Елене Генделевой его записки превратились в книгу "Один в океане". Одним из первых, кто прочитал будущую книгу, был известный писатель-диссидент Василий Аксенов. Позднее он написал предисловие к ней.
Жизненный путь Курилова оказался извилист и тернист, а закончился в Генисаретском море (другие названия - Галилейское море, озеро Кинерет). Это место многократно упоминается в Евангелии. Есть даже поверие, согласно которому это место умножения хлебов и рыб и Нагорной проповеди - одно из самых священных для христианства. Здесь 29 января 1998 года во время водолазных работ и погиб и Станислав Курилов. Океанограф похоронен в Иерусалиме, на старинном кладбище темплеров - немецких протестантов, живших на Святой земле до середины ХХ века.
Когда Аксенову сообщили, что Станислав умер в Галилейском море, он сказал: "Какой изящный абрис судьбы".
Бежали из СССР и до Курилова, и после. Но всегда бежали от чего-то к чему-то. Этот побег получился самым необычным: здесь сошлись главные жизненные линии незаурядного человека- страстное желание узнать мир и страстное желание познать себя.
"Когда-то я мечтал побывать в самых дальних уголках планеты и испытать все доступные человеку состояния. У меня было сильное побуждение искать, увидеть и узнать. Я искал одно, а нашел совсем другое, возможно, более прекрасное. Его называют по-разному: Божественным присутствием, благодатью или, может быть, как-то еще. Это состояние, когда сознание находится в сердце, а ум затихает. Тогда мир преображается, и даже неодушевленные предметы становятся живыми. Исчезает время, исчезают мучительные желания, а душа наполняется любовью. Наверное, это и есть счастье? Когда оно уходит, ты чувствуешь тоску, будто переживая смерть близких. Мир снова становится мертвым, и ты видишь его, как все обычные люди. Я много раз находил это состояние, терял и находил снова, в самых неожиданных местах, но никогда не мог удержать надолго.
Это не был побег в прямом смысле - из тюрьмы, от чумы или от долгов. Это не было и стремление к абсолютной свободе. К этому времени я уже додумался, что бежать можно только из одной тюрьмы в другую, а свободу обрести с помощью неимоверных усилий изменением своей внутренней природы. Я не искал никаких материальных благ - за морями меня, скорее всего, ожидала такая же, как и здесь, зависимость от обстоятельств. Побег с корабля был духовным испытанием, научно-мистическим экспериментом или познанном себя - как угодно.
Я не планировал побег, как люди планируют экспедицию или собираются в дальнюю дорогу. И в то же время я был готов к побегу в любой благоприятный момент. Нельзя сказать, что меня гнали прочь политические причины. Я чувствовал, что советская власть - это скрытое зло, и оно в той или иной мере присутствует во всем, что окружает меня. У меня было две возможности - изменить мир или изменить себя.
Мои друзья диссиденты занимались первым, мои друзья христиане, йоги, буддисты - и я вместе с ними - пытались изменить себя. Жизнь - это когда смерть стоит за плечами. Если ты в безопасности, ты не учишься. Внешняя часть выглядела как побег из одной страны в другую во времени и пространстве; внутренняя была в испытании "здесь и теперь" - на палубе корабля, в океане, на тропическом острове - в каждый данный момент. Смысл испытания был в изменении или, точнее, в разрушении своего прежнего "я". Конечная цель - выдержать, и совсем несущественно - выжить или умереть. Я выдержал. Успех был бы и в случае смерти".
"... Море, Бог и Йога - это те три вектора, которые сошлись в одной точке - в точке побега, в точке прыжка и в тех трех сутках в океане. Все это главные составляющие славиной души и его личности. Все это и привело его к «фокусу». И был прыжок. ..."
Когда иной раз в споре начинают говорить о том, что русские перед большевиками вечно праздновали труса, я вспоминаю погибшего несколько лет назад океанографа и писателя Славу Курилова. Уж он-то безусловно принадлежал к малому племени смельчаков, дерзавшему против подлой власти. Прыжок в бескрайний океан с кормы огромного советского парохода, трехдневный заплыв в воде, кишащей просоветскими акулами, в сторону неведомых Филиппин; кто еще мог такое сотворить, если не русский интеллектуал, спортсмен и йог Слава Курилов?
В конце 80-х я состоял членом совета при американском Фонде имени Роберта Кеннеди, который ежегодно награждал разноплеменных борцов за права человека. Несколько раз я выставлял различных российских правозащитников, однако ни один из моих кандидатов не подошел по каким-то неведомым параметрам политической корректности. Однажды пришла в голову идея выставить на соискание этой премии двух российских мужчин, проявивших в этой борьбе не только нравственное, но и исключительное (если не фантастическое) физическое мужество. Речь шла о воспетом Хвостенко скульпторе Олеге Соханевиче, переплывшем на надувном матрасе Черное море, и о Славе Курилове, который трое суток плыл в Тихом океане, чтобы почувствовать под собой не-советскую почву, и позднее написал удивительную книгу о гигантской массе воды и об одиноком человеческом существе, обратившем свое бегство в победу.
Увы, ни тот, ни другой не были удостоены. Премию в тот год получила Винни Мандела. На заключительном приеме любопытно было наблюдать криминальную даму в обществе американских либералов.
Слава Курилов был человеком не премиального, но уникального племени. Всю жизнь такие люди проводят в поисках опасностей, ну а опасности сами жадно выискивают этот народ. Уже добравшись в прямом и переносном смыслах до твердой почвы и получив канадский паспорт, он отправился в отпуск, но не в Майами и не на Гавайи, а в Богом забытый Белиз (Британский Гондурас). В детстве, небось, этот Слава, как и подобает «русскому мальчику», был филателистом; отсюда и тяга к Британскому Гондурасу.
Даже такое невинное дело с рук ему просто так не сошло. Какая-то банда местных мафиози вычислила в нем богача-янки, похитила и потребовала выкуп. Пришлось Курилову каким-то несусветным образом самому выбираться из белизовского «зиндана». Так уж все устроено для тех, кто «ищет бури», то есть для современных байронитов.
В каком-то смысле он воплощал в себе одновременно и гумилевского читателя, и его же героя, бросающего вызов судьбе. Так и погиб он в этом образе, насколько мне известно, во время спасательной операции на озере Кинерет, по водам коего ходил Иисус. Остается только жалеть, что не привелось встретиться и поговорить о делах пролетающих лет и о «преданьях старины глубокой».
Русской интеллигенции не след забывать своих героев: их не так много. Тот, кто прочтет эту книгу, никогда не забудет страниц, в которых Слава Курилов, покрывшийся за три дня и три ночи одинокого плавания светящимися микроорганизмами, скользит в тихоокеанской ночи, каждым своим движением поднимая ворохи огня; вот он, образ вечного мятежника!
В. Аксенов
Очень трудно в наше время высказывать свое мнение. На нею тут же начинают нападать и топтать ногами. Я знаю заранее, что очень многие с ним не согласятся. Мне приходиться защищать его, прикрывать обеими руками вместо того, чтобы показать со всех сторон. Для меня же чужое оригинальное мнение то же, что живое растение.
Пишу так, как хочу. Для себя. Десять человек всегда это прочтут.
…Я посмотрел на часы: времени оставалось совсем немного. Было так хорошо сидеть среди друзей и ни о чем не думать.
Пора, - велел я себе. - Лайнер у северной оконечности острова. У тебя есть полчаса.
Я встал из-за стола.
Куда же ты! Посиди с нами!
Мне не хотелось придумывать какую-нибудь ложь в такой важный для себя момент.
Я не скоро вернусь, - сказал я тихо, но внятно и пошел к выходу, не дожидаясь дальнейших расспросов.
Через полчаса, когда лайнер будет проходить возле острова Сиаргао, я шагну через борт, через границу государства.
Я поднялся на верхний мостик и стал всматриваться в горизонт на западе. Никаких огней. Нет луны. Нет звезд. И у меня нет компаса.
Не все ли равно теперь! - подумал я. - Жребий брошен.
Я вернулся в каюту сделать последние приготовления. Надел короткую майку, узкие шорты, чтобы не мешала ни одна складка, несколько пар носков, необходимых на острых рифах, на шею повязал платок, на случай, если придется перевязать рану. Мысль о спасательном жилете я отбросил сразу - он бы сильно замедлял плавание, да я и не решился бы пронести его на корму. У меня был амулет. Я сделал его сам еще в Ленинграде по способу, взятому из «Книги царя Соломона», переведенной неизвестно кем и попавшей ко мне из самиздата. Он должен был хранить меня от акул и других опасностей, но его действие ограничивалось только одними сутками.
Письмо или записку я не мог оставить: ее могли прочесть до того, как я появлюсь на корме.
Я присел на койку. С этой минуты я, слабый человек, бросаю вызов государству. В моей жизни никогда не было момента, равного этому по важности.
Я попросил у Бога удачи - и сделал свой первый шаг в неизвестность.
Помню улицу в маленьком провинциальном городе, дом и комнату, где я обычно сидел за столом и неохотно делал уроки. За окном, через улицу, я всегда видел высокий серый забор. Иногда на нем сидела кошка - ей так же, как и мне, хотелось видеть, что там, за забором. Мне приходилось смотреть на него каждый раз, когда я поднимал голову от книг. Я ненавидел этот серый забор, потому что он стоял между мной и тем загадочным внешним миром. Иногда мне удавалось смыть его усилием воли. Я мысленно представлял себе большие океанские волны, и они, накатываясь, постепенно сносили его начисто. Передо мной открывались неведомые дали - тихие лагуны тропических островов с пальмами на берегу, одинокий парусник вдали у горизонта и необъятный простор океана. Но когда я уставал мечтать и приходил в себя, я видел перед собой снова неумолимый серый забор…
В тот день, когда мне уже в который раз отказали в визе для работы на океанографических судах дальнего плавания, мое терпение закончилось. Обычно мне отказывали без указания причин. На этот раз в моем личном деле была приписка-приговор: «Товарищу Курилову - посещение капиталистических государств считаем нецелесообразным». Меня как будто ужалили. Все во мне взвилось на дыбы. Это уже конечно безнадежно! Пожизненное заключение без малейшей надежды на свободу!
Вот тогда-то у меня пропал всякий страх. Очень странно, но на какое-то время я стал свободным. Никакие патриотические обязательства меня больше не связывали. Я почувствовал себя пленником в этой стране, а ведь только святой может любить свою тюрьму. Невозможно смириться с тем, что, родившись на этой чудесной голубой планете, ты пожизненно заперт в коммунистическом государстве ради каких-то глупых идей.
Выход был один - бежать. Куда угодно, но только бежать прочь.
Какое это удивительное состояние, когда нет больше страха. Хотелось выйти на площадь и расхохотаться перед всем миром. Я был готов на самые безумные действия.
И вот однажды, в один грустный, пасмурный день, я прочел в газете объявление, что через месяц большой пассажирский лайнер идет к экватору с туристами на борту. Никаких виз не требовалось: в течение двадцати дней лайнер будет находиться в открытом океане без заходов в иностранные порты. Круиз назывался «Из зимы в лето», место сбора туристов - Владивосток.
Ночью 15 декабря 1974 года из морских волн на берег филлипинского острова Сиаргао вышел светящийся в темноте человек. Он весь был облеплен планктоном и горел ярким биолюминисцентным "живым" огнем, освещая вокруг себя окрестности. Он был истощен и измотан, три дня назад в 100 километрах от этого места он прыгнул в воду с высокого борта океанского круизного лайнера "Советский Союз". Кто такой Слава Курилов и как ему удалось совершить такой дерзкий побег - в материале историка и писателя Алексея Суконкина для РИА PrimaMedia.
Океан любит меня. Он вынес меня на берег как на ладони. Чувство ответной любви затопило мою душу. Моё тело будто исчезло, растворилось. Я мог смотреть сверху на океан, на остров, я был среди звезд, плыл облаками в ночном небе, я был каждым деревом, каждым цветком, я проносился ветром по верхушкам пальм, я был отражением звезд в зеркале лагуны. В душе сохранилось чувство бесконечной благодарности, - Станислав Курилов.
В декабре 1974 года выпуски новостей во всем мире запестрели сногсшибательной новостью: "Гражданин Советского Союза бросился в Тихий океан с борта советского пассажирского лайнера. После трех суток, проведенных в воде, он самостоятельно вышел на филлипинский берег". Вскоре общественности были раскрыты имя и фамилия безумного беглеца – им оказался ленинградский океанолог Станислав Курилов.
Лайнер Советский Союз в порту Владивостока. Фото: Виктор Чернов
Сказать, что это было незаурядное событие, это ничего не сказать. Да, люди и раньше бежали из СССР по самым различным причинам, но такого прежде не было! Побег был осуществлен самым немыслимым и самоубийственным способом, просчитать возможность которого не смогли даже опытные сотрудники госбезопасности! Да и немудрено было предположить, что найдется доброволец, согласившийся на неопределенное время оказаться посреди Тихого Океана без всякого понимания своей судьбы, в окружении кровожадных акул и быстрых морских течений! Даже наиболее физически подготовленные и выносливые пловцы только высмеивали даже саму мысль о подобной авантюре. Но Слава Курилов шагнул не только за государственную границу, но и за границу человеческих возможностей. И смог победить в противостоянии человека со стихией!
Комитет государственной безопасности СССР вывернул наизнанку всех лиц, тем или иным способом соприкасавшихся с Куриловым до его побега, и многие из-за этой связи сильно пострадали. Накал репрессий был таков, что понесла наказание даже билетерша в кассе "Аэрофлота", которая продала Курилову билет на самолет рейса Ленинград – Владивосток, которым он улетел на Дальний Восток, чтобы сесть на круизный лайнер, идущий "Из зимы в лето".
Кем же был этот человек – Слава Курилов?
Нисколько не оправдывая его бегство из страны, в которой он родился, мы попробуем посмотреть на его авантюрный поступок как на смелый шаг, как на вызов стихиям природы, как на осознанное действие, стоящее далеко за пределом человеческих возможностей, не вызванное, тем не менее, безысходностью или иными оправдательными мотивами.
Станислав Курилов родился в 1936 году в городе Орджоникидзе (ныне Владикавказ), а детство провел в городе Семипалатинск. С детства его тянуло к воде. Отчасти потому, что старшие родственники постоянно отгоняли его от всяческих водоёмов, уверенные в том, что маленький Слава обязательно должен утонуть – так как первое слово, сказанное им в жизни, было "вода". Но когда пришло время отправляться в пионерский лагерь, родные забыли наказать ему не приближаться к воде. В итоге, в 10-летнем возрасте Слава на спор переплыл Иртыш, который в районе Семипалатинска достигает ширины в двести метров. Там он чуть было не попал под большие гребные колеса речного пассажирского теплохода, и только чудо спасло его от гибели. Но это никоим образом не погасило в нем мысли о море, и в 15 лет Слава сбежал из дома в Ленинград в надежде проникнуть юнгой на какое-нибудь судно и уйти в кругосветное путешествие. Но, увы… тогда его мечта не осуществилась.
Однако спустя время, морской город Ленинград сделал своё дело – Курилов поступил на специальность "океанология" факультета метеорологии Ленинградского гидрометеорологического института. А в 1962 году студентом-океанографом принял участие в рейсе учебного судна "Батайск" из Мурманска в Одессу вокруг Европы.
"На "Батайске" нас было триста человек - студентов-океанографов и курсантов мореходных училищ. Нам, студентам, как раз и не доверяли больше всего, опасаясь всяческих неприятностей. В проливе Босфор судно все же вынуждено было сделать короткую остановку, чтобы взять на борт местного лоцмана, который провел бы "Батайск" через узкий пролив.
Утром все студенты и курсанты высыпали на палубу, чтобы хоть издали посмотреть на минареты Стамбула. Помощник капитана тут же всполошился и принялся отгонять всех от бортов. Я сидел над штурманским мостиком и мог видеть все, что происходило на палубе. Когда любопытных отогнали от левого борта, они тут же перебежали на правый. Помощник капитана понесся следом, чтобы прогнать их и оттуда. Вниз уходить они, понятно, не хотели…
"Батайск" стал медленно крениться с борта на борт, как при хорошей морской качке…
Дело кончилось тем, что разъяренный капитан приказал немедленно убрать помощника капитана с палубы и запереть его в каюте, что с удовольствием тут же выполнили два дюжих курсанта".
После окончания института Слава Курилов занимался своей любимой работой – изучал океан, работая в филиале Института океанологии Академии Наук СССР в Ленинграде. За время работы он побывал во многих уголках Советского Союза и провел много научных экспериментов. Как-то Станислав целый год прожил на острове Ольхон на озере Байкал. А в 1968 году в Геленджике на Черном море принимал активное участие в испытаниях подводной станции "Черномор", где ему пришлось прожить несколько недель. Там он исследовал возможности человека на запредельных режимах глубоководных работ.
Соратники отмечали его фантастическую выносливость и натренированность, которую он достиг, самостоятельно занимаясь йогой. Позже, уже после побега, когда за рубежом снимали про него фильм, Курилов утверждал, что занимался йогой каждый день – от двух до двенадцати часов, насколько позволяло время. Как-то без еды продержался 36 дней, а без воды – две недели. Результаты, находящиеся далеко за пределом понимания и возможностей обычного человека. Безусловно, это помогло ему в будущем, когда он без воды и еды три дня находился в открытом океане.
Побывал Курилов и во Владивостоке, где по некоторым данным работал инструктором по глубоководному погружению в Институте биологии моря.
Как-то узнав о научной и морской практике Жака Ива Кусто, группа советских молодых океанографов - и Слава Курилов в том числе - загорелась желанием принять участие в экспедиции известного французского исследователя. Все только и жили с той мыслью, что смогут стать участниками экспедиции со столь знаменитым руководителем. Уже даже был составлен план совместной научной работы, но вдруг компетентные органы наложили вето на выезд ученых за границу.
Из книги С. Курилова "Один в океане": "В тот день, когда мне уже в который раз отказали в визе для работы на океанографических судах дальнего плавания, мое терпение закончилось. Обычно мне отказывали без указания причин. На этот раз в моем личном деле была приписка-приговор: "Товарищу Курилову - посещение капиталистических государств считаем нецелесообразным". Меня как будто ужалили. Все во мне взвилось на дыбы. Это уже, конечно, безнадежно! Пожизненное заключение без малейшей надежды на свободу!
Вот тогда-то у меня пропал всякий страх. Очень странно, но на какое-то время я стал свободным. Никакие патриотические обязательства меня больше не связывали. Я почувствовал себя пленником в этой стране, а ведь только святой может любить свою тюрьму. Невозможно смириться с тем, что, родившись на этой чудесной голубой планете, ты пожизненно заперт в коммунистическом государстве ради каких-то глупых идей.
Выход был один - бежать. Куда угодно, но только бежать прочь.
Какое это удивительное состояние, когда нет больше страха. Хотелось выйти на площадь и расхохотаться перед всем миром. Я был готов на самые безумные действия".
Это был перелом, после которого советский ученый принял окончательное решение сбежать за границу. Его можно осуждать, можно клеймить, можно восхищаться. Но человек принял для себя решение и в дальнейшем жил только одной мыслью, одним вопросом – как уйти.
Станислав Курилов рассматривал различные варианты перехода границы. И вполне естественно, что как океанолог он изучал возможность пересечения морской границы. Безусловно, Курилов знал о жутком по сути эксперименте французского врача и биолога Бомбара Алена, который в 1952 году решился на отчаянный шаг – переплыть Атлантический океан на надувной спасательной лодке. В то время Бомбар много работал над созданием методик выживания для людей, попавших в кораблекрушение. И вот, в качестве демонстрации возможностей человека, он пошел на этот риск.
"Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно, я знаю: вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха", - так заявил он в начале 1950-х годов.
Бомбар считал, что человек вполне в состоянии перенести одиночное трансокеанское плавание без еды, и решил доказать это лично. И он это доказал, за 65 дней проплыв 4400 километров, питаясь только пойманной рыбой и планктоном. Своим путешествием Бомбар Ален доказал, что человек способен выжить в самой критической ситуации, если отбросит мысли о страхе…
И вот, в ноябре 1974 года Станиславу Курилову на глаза попадается объявление в газете, в котором говорится о предстоящем круизе лайнера "Советский Союз" из Владивостока до экватора и обратно. Круиз так и назывался – "Из зимы в лето".
Курилов понял, что это тот шанс, который упускать нельзя. Как он впоследствии говорил, круиз одинаково мог стать как "тренировочным", в ходе которого он на будущее смог бы оценить обстановку и условия совершения побега, так и "прощальным". Если бы позволила обстановка, Курилов был готов покинуть судно в первом же рейсе.
Круиз выполнял пассажирский паротурбоход "Советский Союз". В то время это было самое крупное советское пассажирское судно – "Советский Союз" имел длину 205 метров, ширину 25 метра, осадка была около 9 метров, а водоизмещение составляло 23 тысячи регистровых тонн.
Пассажирский лайнер "Советский Союз"в бухте Золотой Рог, Владивосток, 1957 год. Фото: Wikipedia.org, Gaggy Dun
Судно имело свою, весьма уникальную историю: оно было построено в 1922 году в Германии и под именем AlbertBallin вошло в состав германского гражданского флота. В 1935 году нацистским правительством оно было переименовано в Hansa, а с началом Второй мировой войны судно было мобилизовано в Kriegsmarine (ВМС фашистской Германии) и в качестве транспорта занималось перевозкой войск и грузов. В январе 1945 года во время эвакуации войск и населения из Восточной Пруссии, Hansa в составе конвоя вышла из Данцига, но из-за поломки машины вынуждена была остановиться. Командир немецкого конвоя решил перераспределить пассажиров, и более двух тысяч человек должно было перейти на Wilhelm Gustloff. Однако, капитан лайнера Wilhelm Gustloff отказался принять такое количество людей на свое и без того переполненное судно, и далее решил идти самостоятельно, не дожидаясь кораблей эскорта. Чем это закончилось, знают все – капитан 3-го ранга Александр Маринеско на подводной лодке С-13 торпедировал немецкое судно, в результате чего, по разным данным, погибло от 5348 до 9343 человек, а советская печать назвала сие "атакой века". То есть, те две тысячи человек, которым нужно было перейти на Wilhelm Gustloff с остановившейся Hansa, можно сказать, уцелели только чудом. И такой счастливый исход для пассажиров Hansa повторится еще раз в марте 1945 года, когда битком набитое людьми, немецкое судно недалеко от Варнемюнде "поймает" морскую мину и затонет на глубине 20 метров. По счастливой случайности все пассажиры и экипаж Hansa будут спасены. А судно пролежит еще четыре года. В соответствии с решениями Потсдамской конференции руководителей трех союзных держав (СССР, США и Великобритании) военно-морской и торговый флоты Германии были разделены между странами-победителями в счет репараций. После раздела немецкого флота тройственной комиссией, однотипные турбоходы Hansa и Hamburg отошли к СССР. Аварийно-спасательной службой Балтийского флота судно было поднято и направлено на верфь в Варнемюнде, где было отремонтировано, и в 1955 году под новым именем "Советский Союз" было передано Советскому Союзу. В 1957 году судно перешло на Дальний Восток и поступило в распоряжение ДВМП. "Советский Союз" работал на каботажной линии Владивосток – Петропавловск-Камчатский, иногда отвлекаясь на выполнение круизов с советскими туристами – без захода в иностранные порты.
В 1982 году судно было переименовано в "Тобольск" и передано на одну из фирм Гонконга для разделки.
И вот, Курилов на судне. В своей книге он описывает быт 1200 туристов, которые отправились "из зимы в лето". В общем-то нет особой нужды цитировать его описание, так как каждый из читателей вполне может себе представить, что могло происходить на круизном судне, наполненном людьми, вырвавшимися из омута повседневной бытовухи…
Прогуливаясь как-то по отсекам судна, будто бы случайно Курилов заглянул в штурманскую рубку, где помощник штурмана коротко обрисовал ему общую схему маршрута. Мало того, спустя несколько дней в одном из помещений лайнера появилась огромная карта, на которой экипаж специально для обозрения пассажирами, отмечал пройденный путь. И вот именно тогда Курилов обратил внимание на небольшой остров Сиаргао, который ближе других был расположен к линии маршрута "Советского Союза". Все тщательно взвесив, Станислав Курилов принимает решение.
Из книги С. Курилова "Один в океане": "Этот день, тринадцатое декабря, был одним из самых незабываемых дней в моей жизни. Я уже не имел контроля над ситуацией, решение было принято, и я тут же почувствовал его психологический эффект. Я не мог думать о будущем - у меня не было будущего. В назначенный час я беру свое плавательное снаряжение и иду на корму лайнера, потом прыжок в темноту и… полная неизвестность. Я не мог думать о прошлом - оно исчезло, отпало само собой. Все мое внимание сосредоточилось на настоящем. Я живу в этом отрезке настоящего, и он, как шагреневая кожа, неумолимо сокращается.
Через полчаса, когда лайнер будет проходить возле острова Сиаргао, я шагну через борт, через границу государства.
Я поднялся на верхний мостик и стал всматриваться в горизонт на западе. Никаких огней. Нет луны. Нет звезд. И у меня нет компаса.
- Не все ли равно теперь! - подумал я. - Жребий брошен.
Я вернулся в каюту сделать последние приготовления. Надел короткую майку, узкие шорты, чтобы не мешала ни одна складка, несколько пар носков, необходимых на острых рифах, на шею повязал платок, на случай, если придется перевязать рану. Мысль о спасательном жилете я отбросил сразу - он бы сильно замедлял плавание, да я и не решился бы пронести его на корму. У меня был амулет. Я сделал его сам еще в Ленинграде по способу, взятому из "Книги царя Соломона", переведенной неизвестно кем и попавшей ко мне из самиздата. Он должен был хранить меня от акул и других опасностей, но его действие ограничивалось только одними сутками.
Письмо или записку я не мог оставить: ее могли прочесть до того, как я появлюсь на корме.
Я присел на койку. С этой минуты я, слабый человек, бросаю вызов государству. В моей жизни никогда не было момента, равного этому по важности.
Я попросил у Бога удачи - и сделал свой первый шаг в неизвестность".
С точки зрения здравого смысла шансы Станислава Курилова добраться до берега живым выглядели так: если во время прыжка он не разобьется от удара о воду, если в теплом море его не сожрут акулы, если он не утонет, захлебнувшись от усталости, если его не разобьет о рифы возле берега, если хватит сил и дыхания выбраться на сушу и если к этому времени он все еще будет жив - то только тогда он, может быть, сможет поблагодарить судьбу за небывалое чудо спасения.
И вот, по карте, вывешенной для всеобщего обозрения, он рассчитывает наиболее благоприятное время для побега – когда судно будет на траверзе острова Сиаргао. К этому времени он берет ласты, маску с трубкой и перчатки с перепонками, надевает шорты и майку, а так же несколько носков, и идёт по тёмной палубе к корме. Прыгать ему предстоит ночью, в корму, под огромные вращающиеся винты – только здесь прыжок может оказаться незамеченным. На палубе любое движение он воспринимает против себя, то ему кажется, что его хотят задержать матросы, то какие-то пассажиры, но вот он уже у кормы, смотрит мгновение вниз, и… прыгает с 15-метровой высоты.
Курилова бросает под винты, но его не размололо, не превратило в фарш и корм для акул, но выбросило в сторону, и вскоре беглец уже на поверхности, в ластах и маске. Он ориентируется по огням уходящего судна. И плывет.
Однако вскоре огни ушли, а затянутое небо скрывало от него звезды. Ориентироваться стало невозможно, и тогда к нему пришел СТРАХ.
Из книги С. Курилова "Один в океане": "Я верю, что от страха можно умереть. Я читал о моряках, которые погибали безо всяких причин в первые дни после кораблекрушения. Происходит какое-то самовозбуждение - одна волна страха вызывает другую, большую. Я почувствовал, как судороги стали сжимать горло, мне хотелось кричать. Еще несколько мгновений - и я задохнусь.
В этот момент у меня мелькнула мысль, что мое положение еще совсем не безнадежно, и я просто убиваю себя сам. Я собрал всю свою волю и "взглянул в лицо страху". Этому приему я научился давно, еще когда ходил по ночам на кладбище, чтобы воспитать в себе храбрость. Мне было тогда лет семь-восемь, и я думал, что только так можно выработать в себе бесстрашие. Это очень простой прием, когда его вполне освоишь. Если "отведешь глаза" на мгновение, страх снова набрасывается с прежней силой. Нужно удерживать концентрацию некоторое время и целиком погасить его волны.
Страх постепенно проходил. Я почувствовал, что снова могу дышать равномерно и глубоко.
В моем положении ничего больше не оставалось, как дожидаться утра, просто держась на поверхности. Я понял, что не смогу найти дорогу без звезд".
Ориентир появился с рассветом, и тогда Курилов смог наконец-то выбрать направление движения. Он плыл, старательно заботясь о том, чтобы ни одна капля воды не попала в лёгкие – он знал, в противном случае отдышаться он уже не сможет, и погибнет. Выбрав ритм, он продолжал грести в направлении берега – по крайней мере, туда, где в его понимании должен был быть этот берег.
В первый же день солнце обожгло спину и руки, которые нестерпимо горели. Мышцы ног стали забиваться, и время от времени ему приходилось отдыхать, лежа на спине. Во второй половине дня он увидел вдали горы – он знал, что остров Сиаргао был гористым. Вторая ночь была звездной, что позволило плыть в направлении острова, над которым он уже стал различать какие-то огни. Второй день прошел в борьбе с течением и в осознании того, что ноги начали отказывать. Порой приходилось плыть только на руках. От усталости, обезвоживания и истощения у него началось помутнение сознания.
В какой-то момент времени Курилов ясно осознал, что его психика тронулась, что он уже не вполне адекватно воспринимает происходящее. В третью ночь он ясно услышал в голове голос, который сказал ему: "Плыви на звук прибоя"! Он прислушался, и действительно услышал где-то вдали нарастающий шум. Спустя несколько часов он коснулся ногами поверхности суши…
Лайнер "Советский Союз" развернулся и некоторое время курсировал в районе, где по предположению ответственных лиц должен был быть в море "выпавший за борт пассажир". Затем родственникам беглеца было объявлено, что он "пропал без вести". И лишь "Голос Америки" расставил все точки над i.
После прыжка
Полгода Курилов провел на Филиппинах, ожидая решения властей по его судьбе. Полтора месяца он провел в тюрьме. Там его не воспринимали как обычного заключенного – все знали его судьбу и относились к нему вполне благосклонно. Начальник тюрьмы даже брал его с собой на "вечерние обходы", в ходе которых они посещали местные кабаки, где напивались местного алкоголя. После освобождения Курилов работал в местной пиццерии, копал канавы и ждал решения властей. После того, как Канада разрешила ему поселиться на её территории (там проживала его сестра), Станислав покинул Филиппины.
В Канаде он работал в различных американских и канадских океанографических фирмах, которые занимались исследованиями моря, поисками полезных ископаемых и поставками водолазного снаряжения. Работал и на Гавайских островах, и за Полярным кругом. В какой-то момент судьба свела его с израильскими писателями Александром и Ниной Воронель, которые, узнав историю его побега из СССР, решили снять художественный фильм. Сценарий поступил в работу на канале Би-Би-Си, но по каким-то причинам фильм так и не появился. Зато пока шла работа над фильмом, Курилову выдали аванс, на который он прилетел в Израиль и прожил там несколько месяцев. За это время он успел познакомиться с Еленой Генделевой, которая впоследствии стала его женой. В 1986 году Станислав переехал в Израиль на постоянное место жительства.
29 января 1998 года Станислав Курилов при выполнении очередного погружения в Тивериадском озере погиб, запутавшись в рыболовной сети и выработав весь воздух.
Море спасло его, и море же его убило.
Курилов с женой Леной. Фото: Из архива Елены Гелендевой
Станислав Курилов вошел в историю как один из самых бесшабашных беглецов. Отдать должное, он не хаял свою страну из-за безопасного рубежа, как это делали многие другие современные ему диссиденты. В книге Курилов несколько раз даже выражал сожаление, что ему пришлось расстаться с друзьями и родными. По его поведению можно сделать вывод, что политическое устройство государства в его побеге практически не играло никакой роли – он просто был авантюристом, способным бросить вызов любой ситуации. И он этот вызов бросил – чекистам, которые "спрофилактировали" его возможный побег "на всякий случай", чем, собственно, и сделали этот побег возможным.
Он бросил вызов государству – и победил! Победил только благодаря своей исключительной выносливости, стойкости и готовности смотреть смерти в лицо. Такое подвластно далеко не всем, даже самым смелым людям.
И все же заочно в СССР он был приговорен к 10 годам лишения свободы за измену Родине.
В 2012 году режиссёром Алексеем Литвинцевым был снят о Курилове документальный фильм "Один в океане".
Станислав Курилов очень хотел быть океанографом с мировым именем, но у него был статус невыездного. Тогда он бежал из СССР. Прыгнул в океан с лайнера, плыл два дня и три ночи, пока не оказался на Филиппинах.
С мечтами о море
Станислав Курилов родился во Владикавказе (Орджоникидзе) в 1936 году, детство провел в Семипалатинске (Казахстан). Там, среди степей, родилась мечта о море. В десять лет Курилов переплыл Иртыш. После школы пытался устроиться на Балтийский флот юнгой. Хотел стать штурманом, но его подвело зрение. Оставался один выход – учеба в Ленинградском метеорологическом институте. Во время учебы освоил акваланг. Получив специальность «океанография», работал в Институте океанологии Академии Наук СССР в Ленинграде, участвовал в создании подводной исследовательской лаборатории «Черномор», работал инструктором в Институте биологии моря во Владивостоке.
Невыездной
С самого начала отношения с морем у Курилова были мистические. Он считал его живым и как-то по особому «чувствовал» его.
Со студенчества Станислав Курилов начал активно заниматься йогой, упражнения по которой можно было тогда найти в самиздатовских перепечатках. Он приучал себя к аскетизму, занимался особой дыхательной практикой.
Когда к научным изысканиям советских ученых проявил интерес сам Жак Ив Кусто, Станислав Курилов попытался добиться разрешения поехать в зарубежную командировку, но ему отказали. Формулировка не оставляла сомнений: «невыездной».
Дело в том, что у Курилова за границей была сестра (она вышла замуж за индийца и перебралась в Канаду), и советские чиновники обоснованно опасались, что Курилов может не вернуться в страну.
В побег на гитлеровском лайнере
И тогда Курилов решил бежать. В ноябре 1974 года он купил билет на лайнер «Советский Союз». Круиз назывался «Из зимы в лето». В южные моря корабль вышел из Владивостока 8 декабря. Станислав Курилов даже не взял с собой компас. Зато у него были маска, трубка, ласты и перчатки с перепонками.
Будущий невозвращенец знал, что ни в один из иностранных портов судно заходить не будет. Дело в том, что «Советский Союз» был построен еще до Великой Отечественной войны в Германии и первоначально назывался «Адольф Гитлер».
Корабль был потоплен, а потом поднят со дна и отремонтирован. Если бы «Советский Союза» зашел в иностранный порт, его ждал бы арест.
Лайнер был настоящей тюрьмой для пассажиров. Дело в том, что борта шли вниз не по прямой линии, а «бочонком», то есть прыгнуть за борт и не разбиться было невозможно. Более того, ниже ватерлинии судна шли подводные крылья шириной в полтора метра. И даже иллюминаторы в каютах поворачивались на оси, разделявшей отверстие пополам.
Казалось бы, сбежать невозможно. Но Курилов сбежал.
Прыжок
Ему повезло трижды. Во-первых, в рубке капитана Курилов увидел карту пути лайнера с датами и координатами. И понял, что бежать надо тогда, когда судно будет проходить мимо филиппинского острова Сиаргао, и до берега будет 10 морских миль.
Во-вторых, на корабле оказалась девушка-астроном, которая показала Курилову созвездия южного полушария, по которым можно было ориентироваться.
В-третьих, он прыгнул с корабля с высоты в 14 метров и не убился.
Для прыжка Курилов выбрал ночь на 13 декабря. Он прыгал с кормы. Там, в промежутке между подводными крыльями и винтом был единственный промежуток, попав в который можно было уцелеть. Позже он писал о том, что даже если бы все закончилось смертью, он все равно был бы победителем.
Погода была штормовой, и побег не заметили.
В море
Оказавшись в воде, Курилов надел ласты, перчатки и маску и поплыл прочь от лайнера. Больше всего он боялся, что лайнер вернется, и его поднимут на борт. На самом деле, утром корабль действительно возвращался, Курилова искали, но не нашли.
Он осознавал, что шансы достичь земли - почти нулевые. Главной опасностью было проплыть мимо острова. Его могло отнести в сторону течением, он мог погибнуть от голода, его могли съесть акулы.
Курилов провел в океане два дня и три ночи. Он пережил дождь, шторм, длительное обезвоживание. И выжил.
Под конец он не чувствовал ног, периодически терял сознание, видел галлюцинации.
К вечеру второго дня он заметил перед собой землю, но не смог достичь ее: его сносило сильным течением на юг. К счастью, это же течение вынесло его к рифу на южном берегу острова. С волнами прибоя он в темноте преодолел риф, еще час плыл по лагуне и 15 декабря 1974 года достиг берега острова Сиаргао на Филиппинах.
На Филиппинах
Курилова подобрали местные рыбаки, которые сообщили о нем властям. Станислав был арестован. Почти год он провел в местной тюрьме, но пользовался большой свободой, иногда начальник полиции даже брал его с собой в рейды «по кабакам». Возможно, его посадили бы за незаконное пересечение границы, но его судьбой занялась сестра из Канады. Через год Курилов получил документальное подтверждение, что он беглец, и покинул Филиппины.
Когда в Советском Союзе узнали о побеге, Курилова заочно судили и приговорили к десяти годам тюрьмы за измену Родине.
Осуществление мечты
О своих приключениях Курилов написал книгу «Один в океане», которая была переведена на множество языков. В тексте есть и упоминания о пьяных соотечественниках и концентрационных лагерях, которые якобы были «где-то там, на севере».
Получив канадский паспорт, Курилов отправился в отпуск в Британский Гондурас, где его похитила банда мафиози. Выбираться из плена ему пришлось самому.
В Канаде Курилов работал в пиццерии, а затем в фирмах, занимающихся морскими исследованиями. Он искал полезные ископаемые у Гаваев, работал в Арктике, изучал океан на экваторе.
В 1986 году он женился и переехал к жене в Израиль.
Курилов погиб 29 января 1998 года в библейских местах на озере Кинерет (Галилейское море) в Израиле. Ему было 62 года. За день до смерти он на глубине выпутывал из рыболовной сети друга, а в этот день запутался сам. Когда его освобождали от пут, ему стало плохо, а когда вынесли на берег, он скончался.
Похоронен Курилов в Иерусалиме на кладбище темплеров.
