Александр Иванович Смоленец, будущий владыка Арсений, родился 21 июня 1873 года в интеллигентной польской семье. Воспитание получил в семье отца — учителя города Варшавы. Отец был человек верующий, однако духовной (церковной) жизнью семья не жила. Не имея никакого религиозного влияния со стороны членов семьи и извне, с 4-го класса гимназии Александр стал увлекаться церковью, регулярно посещать все церковные богослужения.
По окончании семинарии Александр поступил в Варшавский университет на юридический факультет. В тоже время стал заниматься богословскими науками. Ко времени окончания в 1896 г. юридического факультета университета со степенью кандидата права у будущего владыки уже определилась наклонность к служению на духовном поприще, но он не считая себя достаточно подготовленным к этому, поэтому по окончании учебного заведения он был назначен младшим кандидатом на судебные должности при Тверском окружном суде. В 1897 г. по собственному прошению Александр Иванович был переведен на родину и приказом старшего председателя Варшавской судебной палаты определен кандидатом на судебные должности при Ломжинском окружном суде. 7 октября 1897 г. назначен младшим контролером 1-го округа Варшавского акцизного управления, 5 декабря переведен на ту же должность в 7-й округ.
Четырехлетняя работа на судебных должностях явилась годами окончательного оформления его мировоззрения и он твердо решил идти по духовной стезе. Все эти годы Александр усиленно занимался богословскими науками, что дало ему возможность в 1899 году поступить вольнослушателем на второй курс Казанской Духовной Академии. В 1900 г., при посредстве митрополита Антония Храповицкого, который в значительной степени материально содержал молодого человека во время его пребывания в Академии, Александр был зачислен студентом и, как имевший высшее образование, получил право пройти полный академический курс за 2 года с присвоением степени кандидата богословия.
23 марта 1902 года Александр Смоленец был пострижен в мантию ректором Казанской Духовной Академии епископом Чистопольским Алексием (Молчановым) в академическом храме с именем Арсений. 8 июня 1902 года рукоположен во иеромонаха.
В 1902 году, по окончании Академии, был направлен на административно-педагогическую работу по школам духовного ведомства. 18 сентября 1902 г. назначен преподавателем Священной истории и помощником смотрителя Клеванского Духовного училища. В 1903 стал инспектором Киевской Духовной Семинарии и включен в состав братии Киево-Печерской лавры в качестве соборного иеромонаха. В 1904 возведен в сан архимандрита и получил послушание быть ректором Ардонской Духовной Семинарии (Осетия). Будучи в должности ректора Ардонской духовной семинарии Терской области арестовал одиннадцать семинаристов — руководителей революционного забастовочного движения в семинарии и, учитывая тяжелую обстановку в стране, распустил последнюю.
В наступившей после революции 1905 года реакции духовенство по линии Союза русского народа и других черносотенных организаций принимало активное участие. Непосредственный начальник архимандрита Арсения, Могилевский епископ Стефан принимал деятельное участие в этом Союзе. Этот же епископ пытался втянуть в Союз Истинно Русского Народа своего подчиненного. Но он, не разделяя этих идей, входить в Союз отказался. По словам святителя, «Во время империалистической войны моя роль как духовного лица сводилась к богослужению молебнов о даровании победы русскому воинству над врагами».
В 1907 владыка Арсений назначается настоятелем Белыничского Богородицкого монастыря Могилевской епархии, где приобретает верного духовного сына, будущего митрополита Алма-Атинского Иосифа (Чернова).
22 октября 1910 г. в Троицком соборе Александро-Невской лавры Арсений Смолянец был хиротонисан во епископа Пятигорского, викария Владикавказской епархии. Хиротонию возглавил митрополит Киевский Флавиан (Городецкий). В хиротонии участвовал Ярославский архиепископ, свт. Тихон (Белавин). Одновременно с исполнением обязанностей викария, владыка становится настоятелем Ново-Афонского монастыря.
В 1912 года владыку переводят викарием в Тверскую епархию с титулом епископ Старицкий.
В 1917 году Арсений Смолянец становится викарием Екатеринославской епархии с титулом епископ Приазовский и Таганрогский
В мае 1919 года по инициативе протопресвитера армии и флота Георгия Шавельского, находившегося при ставке главнокомандующего, для организации временного высшего церковного управления был созван Юго-Восточный русский церковный Собор, проходивший в Ставрополе.
Решением собора от 22 мая 1919 года Таганрогское и Приазовское викариатство было преобразовано в самостоятельную епархию, которая стала носить наименование Ростовской и Таганрогской. Центром епархии стал г. Ростов-на-Дону. Правящим архиереем назначен бывший викарий Екатеринославской епархии, епископ Арсений (Смоленец) с титулом епископ Ростовский и Таганрогский, который также был избран членом Высшего Временного Церковного Управления Юго-Востока России (отдел организации приходской жизни).
В 1918 году во время кровопролитных боев за Таганрог, в городе погибло множество солдат с обеих сторон и владыка Арсений решает похоронить всех павших по православным канонам и отслужить панихиду, на что он получает разрешение в исполкоме. Но тела рабочих разобрали родные, а юнкеров свезли на кладбище и свалили в одну общую кучу. Иван Чернов, будущий владыка Иосиф с иеродиаконом Николаем всю ночь одевали тела ребят, а утром владыка Арсений отпел 105 юнкеров, возле братской могилы которых он был впоследствии похоронен.
Узнав о происшедшем отпевании, красногвардейцы и моряки решили убить владыку, якобы за то, что он отказался отпевать пятерых моряков и назвали их черными комиссарами. Они пришли прямо в храм во время службы, но иподиакон владыки Иван Чернов спрятал своего духовного отца и сумел в личной беседе убедить моряков не убивать владыку Арсения.
В январе 1919 года в Таганроге обосновалась Ставка Главнокомандующего Вооружёнными силами Юга России генерала А. И. Деникина, с которым епископ Арсений поддерживал тесные отношения.
Неоднократно в Ростов и Таганрог к владыке Арсению приезжал митрополит Антоний Храповицкий, которой также поддерживал отношения с генералом Деникиным.
К церковному расколу в православной церкви, наступившему с 1918 года со времени Поместного Собора, владыка относился отрицательно. Он так говорил про это событие: «Этот раскол, кроме вреда для церкви ничего не даст. В происходящей борьбе духовенство среди верующих теряет авторитет, и верующие отходят от церкви. Мероприятия Советской власти по вопросу изъятия церковных ценностей я не разделяю. Мне как духовному лицу жалко было оголять церковь. Отдавать ценности — это нужно было идти против себя, выступать открыто я также не мог, поэтому я не выступал ни за сдачу церковных ценностей, ни против, и свое положение в этом вопросе я характеризую — был на нуле».
После занятия Новочеркасска и Ростова Красной армией в январе 1920г. епископ Арсений не покинул свою паству и находился на кафедре до марта 1922г.
В 1922 г. в Ростове-на-Дону появился комитет «Живой церкви», претендовавший на управление епархией. Владыка Арсений объявил его неправомочным. За это обновленцы обвинили правящего архиерея в контрреволюции и выступили свидетелями против него на устроенном властями процессе по так называемому делу «изъятия церковных ценностей».
Суть процесса заключалась в инциденте избиения организатора изъятия ценностей (Муралова) и нанесении оскорбления члену комиссии НКУ Ростовского ГПУ — Емельянову.
В отместку за сопротивление церковного народа органами ГПУ епископ Арсений и священники К. Молчанов, В. Федосьев, В. Добротворский, И. Цариенко, Н. Успенский, К. Разногорский, К. Зданевич были арестованы и на показательном процессе, проходившем в Ростове 22-30 марта 1922 г. приговорены к разным срокам заключения.
Владыку Арсения суд приговорил к расстрелу. После расстрел заменили 10 годами тюремного заключения. В 1922-1925 гг. владыка отбывал заключение в печально известном СЛОНе – Соловецком лагере особого назначения. Освобожден был досрочно по болезни».
В 1926 году владыка посетил Киев, где встречался с архиепископами Димитрием Абашидзе и Димитрием Вербицким. В том же 1926 году побывал в Нижнем Новгороде, где имел разговор с митрополитом Сергием Страгородским.
25 июня 1930 года переведен в Крымскую епархию, а 11 августа 1931 года назначен архиепископом Орловским, но в управление епархией не вступал, так как находился под очередным следствием.
14 марта 1932 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило заключить архиепископа Арсения в концлагерь сроком на три года.
16 февраля 1933 года архиепископ Арсений был досрочно освобожден с лишением права проживать в 12 городах.
В 1933 г. арестован в Сталинграде, до кончины находился в ссылке в разных местах, в частности в 1934 г. в Борисоглебске.
17 сентября 1935 г. назначен архиепископом Семипалатинским, но не имел возможности вступить в управление епархией.
Митрополит Иосиф говорил о нем: «Всю жизнь в дороге, а умер в Таганроге». На одном из портретов архиепископа Арсения Владыка Иосиф написал своей рукой: «(Судьба) - Промысел подарил мне встречу на моем жизненном пути с этим человеком, которого жизнь была - почти легенда, но - реальность» .
По воспоминаниям современников, владыка Арсений был высокого роста, глаза черные, проницательные. В походке проявлял властность. Он был человек неподкупной честности, высшей принципиальности и последовательности, но не по времени. От природы был одарен выдающимися математическими способностями и обладал феноменальной памятью, знал много иностранных языков, а французским, английским, немецким и итальянским владел хорошо. В совершенстве знал еврейский, греческий и латинский.
В кругу своих близких он говорил: «Сколько я ни живу, никогда я не копил и не носил на себе золота». В делах веры не допускал никаких компромиссов. Был чист пред Богом и людьми. Ни перед кем он не заискивал для себя славы, любил правду в людях и ценил ее выше всего.
Бывший келейник Владыки Арсения, митрополит Алма-Атинский Иосиф (Чернов), рассказывал в июле 1944 года о необычайном видении, посетившем во сне Владыку Арсения в конце 1933 года. Он видел: «Идет торжественная служба в неизвестном Владыке Арсению храме. Литургию служит Местоблюститель митрополит Сергий с сонмом святителей. Наступает момент великого передвижения всех присутствующих в алтаре и до отказа заполнивших алтарь священнослужителей и мирян. Вдруг начинается шествие. Ведомый сонмом архиереев в предшествии множества иподиаконов, словно небожителей, сияющих своим благообразием и духоносным видом внушающих страх присутствующим и трепет душевный, митрополит Сергий тихо продвигается вперед. Иподиаконы - небожители несут древние страусовые рипиды и опахивают со всех сторон шествие митрополита Сергия. Процессия подходит к горнему месту, которое, к удивлению Владыки Арсения, возвышалось на семи ступенях. Святители начали чин поставления митрополита Сергия в патриархи». На этом видение окончилось. Владыка Арсений поделился своими впечатлениями с келейником и сказал ему: «Ведь это означает не что иное, как необычайное возвышение митрополита Сергия. Его ждет, что-то великое и славное. Но как это может случиться при современных условиях нашей церковной жизни и обстановке? Впрочем, поживем - увидим». Он не дожил до этого торжества. Владыка же Иосиф дожил и увидел исполнение этого знаменательного сна, хотя после этого видения прошло ровно десять лет (1933 — 1943 гг.).
В памяти любого человека детство оставляет неизгладимый след, а воспоминания событий, приведших ребенка в храм, становятся канвой всей жизни. О своем жизненном пути, о судьбоносных встречах, о преданности Богу и любви к людям нам рассказывает опытный пастырь и интереснейший собеседник архиепископ Арсений Истринский, первый викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси.
Владыка, Арсений, расскажите, пожалуйста, о своем детстве, родителях.
Для каждого ребенка родители — святые. Но, как бы мы их ни любили, к бабушкам и дедушкам мы относились с гораздо большей нежностью, они были нашими «главными» родителями. Так уж повелось, что в русских семьях детей воспитывали, в основном, они, а родителей мы видели только в вечернее время, когда они были уже уставшими, или в воскресные дни, суббота раньше была рабочей. Воспитание принимали от бабушек с дедушками, и уж, какие вышли — такие вышли, но Родину и Церковь любим.
Кем были Ваши родители?
Мама была почтовым работником на железной дороге и до своего замужества на почтовых вагонах развозила корреспонденцию. А после того, как вышла замуж и появился я, она перешла работать на Казанский вокзал и проработала там до пенсии. Получила знак почета за свой труд и сто тридцать два рубля пенсии, в то время как отец получал сто тридцать и никак не мог с этим смириться (смеется.) Мой отец служил в пограничных войсках в звании сержанта, а после увольнения профессионально играл в футбольной команде «Торпедо». Из-за травмы ноги ему пришлось уйти из спорта, надо сказать, что до конца дней в одном из ящиков шкафа лежали его гетры и бутсы. Во время футбольного матча он и умер. В 1993 году 23 мая греки играли с нашими, и мы им проигрывали. Отец так переживал, что ему стало плохо с сердцем. Случилось это на даче, вызвали поселковую скорую помощь, и приехавший фельдшер сказал отцу: «Я не могу ничего сделать, у вас закрывается сердечный клапан, вы скоро умрете». А отец отвечает: «А я не хочу умирать». Но через несколько минут на глазах у матери и фельдшера на восьмидесятом году жизни отец отошел в вечность.
Владыка Арсений, расскажите, как Вас воспитывала бабушка?
Ну, у бабушек талант! Они и разгон дадут, и помилуют, и накормят. По маминой линии бабушку звали Анна — это главный дирижер моей жизни. Она была строгой, поэтому особо было не побаловаться, но мы с двоюродной сестрой ее очень любили. Бабушка дала мне понятие Церкви, поста, религиозной литературы. Она была из рязанских крестьян, а когда вышла замуж, работала в Москве дворником. Дедушка тоже был из рязанских, жили в Сыромятническом переулке, у них в 1920-х годах было шесть коров. Вот объясните мне, как женщина могла управляться с двумя детьми, шестью коровами, работать и хлопотать по дому?! Это был удивительный пример женского трудолюбия! Мой отец пошел к ней в зятья. Мама и отец до женитьбы жили в одном поселке Востряково, сейчас он называется Взлетный. Отец жил ближе к речке Гнилуше, а мамина семья жила ближе к центру поселка. И отец рассказывал, что как-то увидел маму на платформе, приударил за ней, и вышла у них любовь.
Остались ли у Вас какие-то детские воспоминания от посещения храма?
Конечно, мне вам это не передать! Во-первых, это было очень интересно. Меня ставили у загородочки, которая отделяет солею. Помню, какая там была атмосфера. Еще мне почему-то запомнилось, что старшее поколение часто говорило об антихристе и ждало, что он не сегодня-завтра придет. Ну, а что я, трехлетний, мог понять? В храме, куда мы ходили, был такой чтец Евгений Иванович, у него был огромный рот, большое квадратное лицо и брови, как у Брежнева. И вот однажды он вышел читать Апостол, и надо мной раздался такой рык, что я подумал: «Наверное, это и есть антихрист». Я его очень боялся. А дома после службы повязывал мамин фартук — это была моя фелонь, брал из комода какую-нибудь самую затрепанную книгу и ходил с ней вокруг стола, произнося: «Вонмем» или «Премудрость», а каждение я совершал детским телефоном. Когда я учился в седьмом или восьмом классе, самостоятельно выучил церковно-славянский язык — настолько мне захотелось его понимать. У бабушки было Евангелие с русским и славянским текстами, по нему я и занимался. Но начал с акафиста святителю Николаю, читал церковно-славянские слова и додумывался, что они обозначают. И помню, однажды летом я был один дома и громко в голос начал читать акафист святителю Николаю, мне так захотелось.
С благодарностью вспоминаю учителей, которые добивались, чтобы их ученики хорошо понимали предмет. У меня туговато шел русский язык, так завуч школы Ольга Гавриловна приходила за час до уроков и «подтаскивала» нас по русскому языку. Какого учителя сейчас заставишь заниматься с детьми за «спасибо»?
Помню учительницу по литературе, мы звали ее «ЗИС» — Зоя Ивановна Смирнова, мы ее страшно не любили, считали ее злой, но принципиальной. И вот однажды она нам подала идею поставить спектакль по рассказу Тургенева «Бежин луг». Мы сдвинули столы, закрыли материей земляного цвета, в центре поставили лампочку, накрыв ее красной материей — это был костер, достали старые шаровары, лапти, разлеглись на этих столах и начали играть композицию «Бежина луга» о конце света. Это произведение я неоднократно вспоминал в своих проповедях в связи с начавшимися разговорами о конце света и прочих вещах подобного характера. Надо быть реалистами и помнить, что когда это будет, не знают даже Ангелы Божии. И вот в этом спектакле мы показывали комичность того, как люди в рассказе Тургенева ждали прихода антихриста.
Владыка, по Вашим рассказам чувствуется, что Вы не сторонник огульного осуждения советской власти?
Нет, не сторонник. Плохая сторона проявлялась в том, что если ты свою религиозность всем показывал, к тебе начинали приставать — это точно. Но если знали о том, что ты верующий, но подспудно, то тебя не трогали. В 1970 году в Великую Субботу учительница по химии Анастасия Дмитриевна Извольская, Царствие ей Небесное, говорит: «Тому, кто сегодня пойдет святить куличи, по химии за год поставлю двойку!» Сказала и смотрит на меня. Я это рассказал своей крестной. А она и говорит: «Да как же это? Она же дочка священника, записки мне на поминовение приносит». Но вот чем я был поражен: за год или два до кончины Извольская с другого конца деревни пришла в наш дом и говорит: «Я бы хотела найти Юру и извиниться перед ним». Представляете, учитель, которому девяносто с чем-то лет, уже чувствуя приближение своей кончины, по-видимому, вспомнила этот случай, изнемогая прошла через большую часть поселка и, не застав меня, передала извинения через мою сестру. Я был потрясен.
Владыка Арсений, как Вы выбрали свой жизненный путь?
Мне даже трудно объяснить, как это произошло. Это случилось в 1970 году в пасхальную ночь. Учитывая, что в то время административное давление было достаточно велико, особенно в Великую Субботу и пасхальную ночь, дружинники старались не допускать молодежь в церковь. И чтоб туда попасть, мы с бабушкой пошли в храм в четыре часа вечера, но не в Бирюлево, куда мы ездили по обыкновению, а в Ермолино, недалеко от города Видное, там есть церковь в честь святителя Николая. И вот мы приехали туда в шесть часов вечера и до пяти часов утра из церкви уже не выходили — боялись, что обратно в храм не пустят. На крестный ход я не пошел, чтобы не рисковать, и остался в церкви. А на этом приходе был такой обычай: они на крестном ходу помимо свечей зажигали еще бенгальские огни и пускали ракеты. И из окон было видно, как среди темной ночи загорается то синяя ракета, то зеленая, то красная, горят свечи, бенгальские огни, поют «Воскресение Твое, Христе Спасе». Было так красиво! Даже когда меня нарекали во епископа, я рассказал на исповеди о случае, который произошел со мной в ту ночь. Я сам не мог понять, что со мной случилось. Тогда на службе во время каждения я увидел, как из алтаря вылетел огненный шар и завис над открытыми Царскими Вратами, потом пошел вправо, как раз в мою сторону, дошел по амвону до угла и начал движение ко мне, подступил вплотную и вошел в меня. И внутри началось такое горение! Я не мог понять, что со мной происходит. После этого случая я не пропустил ни одной субботней всенощной и ни одной воскресной Литургии, и вот тогда началось мое открытое исповедание веры, меня невероятно тянуло на службу. Я прятал одежду для храма в малине, чтобы не увидел отец. Иной раз попадешься ему на глаза, и приходилось что-нибудь придумывать для отговорки, летом можно было сказать, что ушел гулять во двор, а зимой приходилось ждать, когда отец выйдет во двор покурить, и в этот момент я мигом одевался и убегал. Тогда мне было 15 лет. В 1971 году из-за этого мы с отцом серьезно «пошумели», но он успокоился. Потом им с мамой дали квартиру и они уехали в Люберцы, а мы остались жить с бабушкой. А вскоре меня забрали в армию, в Кантемировскую дивизию под Нарофоминском.
Владыка, расскажите, кто для Вас является духовным авторитетом и любимым святым?
Преподобный батюшка Серафим. У нас в поселке жила Вера Харламова, сухонькая такая старушка. У нее была еще дореволюционная книга с житием преподобного Серафима Саровского, и она дала нам с бабушкой ее почитать на две недели. Я тогда влюбился в это житие. А среди современников духовными авторитетами для меня были покойный протоиерей Василий Моисеев — настоятель Бирюлевского храма, и отец Алексий Майков. Среди мирян была Анна Ивановна Прибылова, Царствие ей Небесное, и Иван Васильевич Сосунов. Эти люди меня поражали своей религиозностью, начитанностью и пониманием. Анна Ивановна никогда не была замужем и производила на меня сильное впечатление тем, что не терпела, если в ее присутствии начинали о каком-то человеке говорить плохо. Она могла говорить на различные темы, но если начиналось осуждение, она просто вставала и уходила. Она не получала пенсию, ей помогал брат, держала козочек, а летом продавала ягоды.
А когда меня посвящали во епископы, я спросил у митрополита Алексия, с кого мне брать пример, и он назвал имя владыки Арсения Стогницкого.
Владыка Арсений, расскажите, пожалуйста, о своей первой встрече со Святейшим Патриархом Алексием II.
Это был 1978 год, Лазарева суббота, в Московских духовных школах искали студентика, которого можно было послать в Таллинн к митрополиту Алексию (будущему Патриарху) на иподиаконство. Ну, кого искали, того не нашли, а я на дороге попался, меня и схватили. Чтобы меня забрать, получили благословение у инспектора семинарии архимандрита Александра (Тимофеева). А я уже был отпущен на каникулы и сказал, что завтра уезжаю на свой приход и больше ничего не знаю. Но приехавшие за мной были настойчивы, никуда не деться. Ну, думаю: «Попал!» А старший иподиакон митрополита Алексия говорит: «Да мы тебя только на две службы берем. Вот отслужишь и поедешь обратно». Ну, я и согласился. Правда, я никогда не иподиаконствовал и ничего не знал.
Хорошо, что в библиотеке нашел машинопись монографии иподиаконских обязанностей. Я эту книгу изучил, переписал все, что мне нужно было знать. Настал назначенный день, мы встретились со старшим иподиаконом, доехали до Ленинградского вокзала, стоим на перроне, ждем. К нам подходят две женщины, по обличию церковные. Теперь эти две женщины — игумения Филарета и монахиня Питирима, матушки Пюхтицкого монастыря, тогда они несли послушание у митрополита Алексия в Московской резиденции. И вот таким составом сидим, ждем. А я то: куртка блестящая, ботинки лакированные, шляпа — вырядился. Через некоторое время подъезжает машина «Волга», оттуда выходит владыка в скуфье, в рясе с посохом, по боковой лесенке поднимается на платформу, матушки пошли брать благословение, а я не знаю, как себя и вести, одно дело — батюшка, а тут — митрополит. Он увидел мое замешательство, а тут еще ветер подул, и моя шляпа полетела, тут я совсем растерялся: не то к владыке бежать, не то за шляпой. И он мне говорит: «Лови, лови, лови!» Ну, я поймал шляпу и потом взял у владыки благословение. Сели в поезд и поехали. Митрополит Алексий ехал в одном купе, а мы все в другом. Потом матушки к нему ушли, старший иподиакон тоже, а владыка Алексий говорит: «Ну, мальчика-то позовите!» Ой! Я присел, но поза моя была настолько скованной, что он мне сказал: «Сядьте нормально, молодой человек». Какое там «нормально»?! У меня от страха ничего не двигается, не работает, шелохнуться не могу. Митрополит Алексий тогда приехал с какой-то международной конференции и начал показывать фотографии, но у меня было такое перенапряжение, что я их и не видел. После этого он стал меня о чем-то расспрашивать, и я, как мог, ему отвечал. Потом меня отпустили из купе — «Иди, посиди. Чай будем пить — придешь». И когда принесли чай, мы немного покушали и уже разговорились. Утром приехали в Таллинн, собрали необходимые облачения, отвезли их в кафедральный собор благоверного Александра Невского, потом немного прогулялись по городу перед службой, пообедали, отслужили службу. На утро отслужили Литургию, я, слава Богу, нигде не сбился, никого не расстроил. И вот, за обедом митрополит говорит: «Я вот в Пюхтицкий монастырь поеду. Буду постригать матушек, которые с нами ехали. Ты никогда там не был?» — «Нет», — говорю. И митрополит предложил поехать с ним в Пюхтицы, потом вернуться в Таллинн, послужить службу чтением двенадцати Евангелий, а потом уж ехать обратно. Я согласился. В четверг отслужили вечернее богослужение, а владыка опять мне говорит: «Ну, чего уж ты сегодня поедешь? Давай уж завтра Плащаницу вынесем, потом и поедешь». Ну, так я и остался до Христова Воскресения. После этого митрополит Алексий предложил мне иподиаконствовать у него во время его приездов в Москву. Но я сказал, что мне необходимо разрешение инспектора.
Первая служба в Москве, на которой я иподиаконствовал у митрополита Алексия, была 1 мая на гробнице Святейшего Патриарха Тихона, после нее я стал иподиаконствовать часто. На Успение владыка митрополит взял меня в Пюхтицы, потом взял с собой на отдых на юг. Мы путешествовали на корабле, и он вспоминал, где еще священником бывал с родителями. Для меня это была знаменательная поездка. А 21 апреля 1978-го года меня назначили постоянным иподиаконом митрополита Алексия.
А как Вы стали епископом?
Митрополит Алексий ничего не говорил о своих планах в отношении меня. Мы приехали из Ленинграда в Москву, владыка был занят на Синоде, а я бегал в Совет по делам религий, получал визы, паспорта, потому что наша делегация должна была ехать в Сиэтл. После того, как получилось оформить документы в срок, я зашел в кинотеатр, где показывали религиозный фильм «За други своя». Там было много московского духовенства. В этом фильме я впервые услышал телеграмму святителя Луки (Войно-Ясенецкого), адресованную Сталину. Меня тогда потрясла эта телеграмма. После этого фильма мы с отцом Александром Дасаевым дошли до станции метро «Смоленская», проговорив всю дорогу, и после того, как мы расстались, я из автомата позвонил владыке с докладом о том, что все выполнено. А он мне в трубку: «Поздравляю тебя, владыка Ладожский!» Я опешил. А владыка повторяет: «Я тебе говорю, что ты владыка Ладожский». Я опять ничего не понимаю, он мне снова: «Я тебе говорю, что ты теперь викарным епископом будешь!» И вот тут у меня в голове что-то отключилось, владыка митрополит мне что-то говорит, а я сообразить не могу. После этого разговора я долго курсировал взад-вперед по Арбату — забыл, как домой ехать. В таком состоянии я был примерно два часа, и только потом с трудом вспомнил, что каким-то образом мне нужно попасть на Павелецкий вокзал. Домой я, конечно, приехал поздно. И бабушка на меня: «Вот носит тебя с твоим митрополитом!» В этот же вечер пришла моя крестная и говорит: «Ты архиереем-то скоро будешь или нет?» Я отвечаю: «А что, если стану?» Она говорит: «Ты не забудь мне сказать, я обязательно приеду на твою хиротонию». «Ну, хорошо, — говорю, — я тебя скоро извещу об этом». И по приезде в Америку владыка Климент Калужский, бывший там же, купил мне епископские кресты, а владыка Феодосий — отрез на облачение. Из него тогда сшили очень красивое серебристо-голубое облачение. Сам я купил себе черное, в мелкий крестик, потратил суточные, которые оставались. Это облачение я и сейчас иногда надеваю, оно мне особенно дорого.
Владыка, работая секретарем, Вы видели многих священников. Есть ли главные отличия советских священников от современных?
Для тех священников главное было — служение, о хлебе они не думали. Мы даже никогда не думали, что нам будут платить, главное было — служить, быть полезным Церкви и Христу. Но мы в свое время пришли в семинарию уже готовыми к деятельной жизни молодыми мужчинами, которые привыкли к дисциплине и порядку. После службы в армии. А сегодня в семинарию приходят прямо со школьной скамьи. И нередко это единственное чадо любящих родителей, их золотце, на которое они надышаться не могут. А в нем самолюбия столько, что не знаешь, как с ним быть. И нет привычки к дисциплине.
С чем, на Ваш взгляд, это связано?
Сейчас произошла реорганизация армии и сокращение воинских частей и теперь разрешено поступать в семинарию сразу после школы, то есть без всякого жизненного опыта. И это не всегда оправдывается. Порой молодые люди, закончившие обучение в двадцать с небольшим лет, не готовы еще служить, не готовы к семейной жизни, не принимают сан, а на должности псаломщика вознаграждение такое, что концы с концами не сведешь. Бывает, такие выпускники уходят в светскую жизнь.
В то же время, Господь не оставляет Свою Церковь. Последние десятилетия прошлого века и первые десятилетия нынешнего дали столько благочестивых мирян, которые, имея светское образование, все оставили и стали священно-служителями. Это настолько поражает! Я часто вспоминаю отца Андрея Горячева. Этот человек десять лет работал скальпелем, был хирургом. И когда стал священником, его благословили выучить сурдоперевод и заниматься с глухонемыми людьми. Отец Андрей настолько полюбил их, что отдает себя им полностью. Его просят приехать для того, чтобы просто поговорить с ним, со всех областей. И я вынужден был его ограничить в деятельности, потому что он попросту начал «таять». Кто бы мог подумать, что священниками станут известные спортсмены с мировым именем, ученые, врачи. Вот в Курской епархии священником стал депутат Верховного Совета, врач по образованию.
Возможно, духовная активность людей связана с приходской жизнью, проблемы в которой — одни из самых очевидных?
Понимаете, приходская жизнь везде строится по-разному. Все общество сразу религиозным не сделаешь. Человеку силком веру не навяжешь. Он привык выполнять обряд: окрестить, в лучшем случае, повенчаться, обязательно отпеть, свечку на канун поставить, помянуть о здравии. А большего мы от него требовать не можем.
Многие прихожане приходят в храм и после службы сразу расходятся, не знают друг друга. Часто на приходе нет никакого объединения.
Именно этот вопрос сейчас и стоит перед всем духовенством, а также перед всем активом приходов. Святейший требует, чтобы в многоштатных приходах были дежурные священники. Однако современные священнослужители очень заняты, кроме того, большинство из них — многодетные отцы, поэтому поставлен вопрос об активности мирян.
Владыка, какими качествами должны обладать современные священники?
Священник должен следить за тем, как развивается жизнь, и отвечать на ее проблематику. Конечно, законником быть легче всего: «Вот там написано — не делай», «вот там написано — не ешь». А как быть в ситуации, когда человек не может этого выполнить? Я вспоминаю такой случай. В 1970-е годы мы с отцом Александром Дасаевым пришли в дом к одной старушке, чтобы ее причастить. А старушку в эту ночь парализовало, она была одинокая и лежала в нечистотах, запах был не очень приятный. И он меня спрашивает: «Юр, что будем делать?» Я говорю: «Понимаешь, она готовилась к этому дню, и не ее вина, что с ней такое случилось. Но если ей не преподать Тело и Кровь Христовы даже в таком состоянии, завтра она уже, может, без напутствия отойдет в мир иной». И отец Александр исповедовал и причастил ее. Хотя по правилам нельзя было этого делать, пока ее не приведут в порядок, но с другой стороны, она ушла бы без напутствия, и все. Или возьмем такую ситуацию. Отец Андрей Шумилов из Пироговских клиник служит в туберкулезном диспансере. И вот он приходит ко мне и говорит: «Что мне делать, они брезгуют причащаться с одной лжицы?» И мы решили купить несколько маленьких Чаш, и теперь он причащает каждого из отдельной. Потом священник их замывает. Он каждый раз соприкасается с опасной болезнью, но с ним ничего не происходит. Просто он имеет силу веры. Мы даем им Тело и Кровь Христовы, исповедуем, беседуем, пытаемся возвратить в Церковь. И что — это преступление? Нет. Или, например, ко мне приходит человек и начинает исповедовать страшный грех. По закону, я должен отлучить его на много лет от Причастия. Да может он с собой долго-долго боролся для того, чтобы переступить порог церкви! А я ему скажу: «Знаешь, у нас так нельзя, и все». Нет! Вот когда он станет моим духовным чадом, я буду знать его жизнь, и он этот грех опять допустит, вот тогда я, может быть, закон и употреблю. И скажу ему: «Ты мое духовное чадо, ты об этом знал, но ты это совершил, вот тебе такое-то наказание». А если человек только пришел в Церковь, хочет узнать о Церкви, всего боится. Ему нельзя так сразу законом или правилом наотмашь. Нет, нельзя так подходить к человеку.
Владыка, сейчас семья, в особенности молодая, переживает жестокий кризис. В обществе развиваются тенденции к тому, чтобы семья была временным учреждением. И то, что Церковь разрешает разводы, не препятствует ли укреплению института семьи?
Во-первых, я могу сказать, что чем больше будут популяризовать артистический мир, который по семьдесят семь раз женится, тем больше это будет процветать в обществе. Во-вторых, как правило, сейчас браки заключаются не по решению взрослых людей, родителей, а по воле молодых. Тогда, когда играют роль очарование и страсть. А после того, как наступает реальность, молодые люди не выдерживают своих обстоятельств. Причина кроется еще и в том, что большинство семей состоит из мужа, жены и одного ребенка, который вырастает эгоистом. Он не приучен к терпению и снисхождению. В-третьих, молодые люди, создавая семью, ориентируются на богатство, престиж и высокую занимаемую должность. Еще немаловажную роль играют и родители. Вот молодые люди поженились, мало ли какие разногласия между ними могут быть, но тут появляется шептун — это мама: «Ах, он такой-сякой!», то же самое с другой стороны. Для меня было очень удивительно, когда один знакомый священник женился и сказал супруге: «Дорогая, наши родители очень хорошие люди, но они к нам приезжают только в гости, а мы с тобой живем одни, давай договоримся так». И у их родителей не было таких понятий, как «мой сын» и «моя дочь», а было понятие «дети». А еще один знакомый протодиакон давал такой совет: «Молодежь, жить, не имея никаких размолвок, практически невозможно, но о них никто, кроме вас, не должен знать. И если вы поссорились, поставьте на середину комнаты табуретку, разойдитесь в разные углы и выговорите в свой угол все плохое, что вы сейчас испытываете по отношению друг к другу. И когда все плохое уже будет высказано, и больше вспомнить будет нечего, начинайте вспоминать хорошее, и с каждым воспоминанием делайте шаг назад, в сторону табуретки, и кто из вас сядет на табурет первым, тому на колени сядет второй, тогда обниметесь, поцелуетесь, и все любовью покроется».
Владыка, зашел разговор о терпимости и умении уступать. Мы понимаем, что человек входит в традиции, не создавая их, а уже имея готовую культурную среду. Как нам относиться к тому, что исламская традиция сейчас так активно входит на каноническую территорию православной веры?
Не надо забывать, что мы воспитаны в Советском Союзе, где все народы были равны, все народы были друзьями и жили в мире. Я вырос в поселке, где жило много мусульман, и никогда не возникало никаких разногласий ни на национальной почве, ни на религиозной. У нас не было храма, у них не было мечети. Мулла жил напротив нашего дома, и мне было не зазорно попить у них чаю. Правда, моя семья запрещала мне прикасаться в их доме к мясному, а булки были очень вкусными. И если мулле, а они с супругой были уже пожилыми, привезут дров, то мы целой ватагой ребят их разгружали. Но проблема сейчас в том, что переселяясь сюда, мусульмане не хотят перенимать нашу культуру. Ведь меньшинство всегда принимает культуру и традиции большинства, модернизируя свои традиции. А они не хотят этого делать и живут так, как это принято у них. И ведут себя по этой причине некорректно. В этом вопросе должно быть разумение наших правящих властей.
Владыка Арсений, что бы Вы посоветовали читательницам журнала «Славянка»?
Если они читательницы православного журнала, то это уже добрый показатель. Значит, они не потеряли интерес к жизни, обладают чувством любви, снисхождения и сострадания. И второе, что я хочу сказать: как бы общество ни превозносило женщину, как бы оно ее ни величало, женщина должна помнить, что она женщина, и те качества и свойства, которыми она наделена, должны употребляться во благо семьи и общества, но не ради удовлетворения страстей. Женщина должна чувствовать, что она мать, а не скульптура, которой можно только любоваться.
Беседовал Сергей Тимченко
В 1997 году получил духовный сан архиепископа, а с 2014-го стал митрополитом. В данный момент занимает должность викария в Московском патриархате.
Биография священника
Митрополит Арсений Истринский родился в 1955 году в Московской области. Он появился на свет в небольшом поселке Востряково, который теперь является одним из микрорайонов в Западном административном округе столицы.
Герой нашей статьи окончил обычную советскую школу. И сразу пошел работать. Он устроился на почтамт, расположенный при Казанском вокзале в Москве. Заработав первые в своей жизни деньги, Юрий Александрович Епифанов (так его тогда звали), отправился служить в армию.
Путь к церкви
С 15 лет герой нашей статьи уже исповедовал православие. Целенаправленно церковную карьеру будущий митрополит Арсений Истринский выбрал сразу после того, как отслужил в Вооруженных силах СССР. В 1975 году, в возрасте 20 лет, он стал алтарником при Никольском храме в Бирюлево. На эту церковную должность набирали обычных мужчин из мирян. Никакого отдельного обучения и образования для того, чтобы стать алтарником, не требовалось.
Храм в Бирюлево, в котором алтарничал Арсений, был назван в честь Николая Чудотворца. Построили его вскоре после Гражданской войны, в 1924 году. Советская власть тогда еще так откровенно не препятствовала работе церкви. Поначалу он был деревянным. И сгорел дотла в 1956 году. В ближайший год его удалось восстановить и освятить. Практически тайно. Этот храм является уникальным, потому что был построен в годы Советской власти, когда священнослужителей всячески притесняли.
Учеба в семинарии
Став алтарником, будущий митрополит Арсений Истринский убедился в своем желании навсегда отдать себя церкви. Для этого в 1976 году он поступает в духовную семинарию в Москве. А после в Ее он окончил в 1983 году.
После этого на протяжении шести лет служит у будущего патриарха Алексия II референтом и личным секретарем. Правда, в те времена Алексий был только митрополитом. Сначала Эстонским и Таллинским, позже Ленинградским и Новгородским. Патриарший сан ему достался только в 1990 году.
К тому времени Арсений с ним расстался. В 1988 году он получил пост клирика Свято-Троицкого собора Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге. Это древний православный храм, построенный еще во времена Петра I.
Между тем, он в те годы уже получил сан протоиерея.
Епископ Ладожский
В 1989 году герой нашей статьи получил новое назначение. Он стал епископом Ладожским и викарием Ленинградской епархии. То есть помощником епархиального епископа, не имеющим собственной епархии.
В сентябре он принял получив имя Арсений в честь Арсения Коневского - православного новгородского монаха, жившего в XIV-XV веках. (Именно Арсений Коневский привез в Россию с Афона икону Божьей Матери, получившую впоследствии название Коневской. Вместе с этой иконой он обосновался на острове Коневце, расположенном на Ладожском озере. Со временем основал общежительный монастырь, который посвятил Рождеству Пресвятой Богородицы).
В это время оказалось, что не забыл своего бывшего секретаря-референта новый патриарх Алексий II. На первом же заседании Святейшего Синода, после его вступления в должность, герой нашей статьи стал митрополитом Истринским Арсением. Биография священника в дальнейшем складывалась весьма удачно. Он получил сан викария при Московской епархии.
В 1997 году был избран в секретариат Собора.
Сан архиепископа
На том же где Арсений вошел в секретариат, ему был присвоен сан архиепископа. Так пошел вверх по церковной карьерной лестнице митрополит Арсений Истринский. Где служит архиепископ, знали многие прихожане.
В его Истринское викариатство, расположенное в Подмосковье (в городе Истра), приезжали из разных уголков страны за советом и отпущением грехов. Кстати, митрополит Арсений и до сих пор им руководит. Вот уже на протяжении 27 лет.
В 2009 году Арсений стал викарием Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, сменившего на этом посту умершего Алексия II. В зону его ответственности входили столичные приходы.
Обязанности митрополита
Сан митрополита Арсений получил в 2014 году. В круг его непосредственных обязанностей входит курировать столичные храмы в Южном и Центральном приходах столицы. С 2015 году митрополит Арсений входит в число членов Высшего Церковного Совета. Фактически это исполнительный орган власти, который функционирует при Русской православной церкви.
Викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси занимается не только наблюдением за деятельностью приходов. Также он обязан отвечать за работу и исполнение своих обязанностей духовенством и приходскими советами при храмах, входящих в его подчинение.
Он является одним из постоянных членов комиссии, которая занимается освидетельствованием святых мощей, возвращаемых в церковь или обнаруживаемых вновь.
В последние годы комиссией была подтверждена подлинность мощей многих святых: в 1988 году Александра Невского, а в 1990-м - преподобных Савватия, Германа и Зосимы Соловецких (основатели всемирно известного еще в XV веке), Серафима Саровского (им была основана Дивеевская женская обитель), патриарха Тихона, руководившего Русской православной церковью в годы Октябрьской революции и Гражданской войны.
В 1998 году была засвидетельствована подлинность мощей Матроны Московской (Матрены Дмитриевны Никоновой) - святой Русской православной церкви, которая, по слухам, консультировала самого Иосифа Сталина.
«Над каждым человеком бдит Промысел Божий, вся жизнь человека находится под непосредственным, хотя и незримым водительством промышляющей и руководящей десницы Вышнего».
Епископ Арсений
На домодедовской земле в Серафимо-Знаменском скиту (монастыре) в 1912-1924 годах часто и подолгу жил Серпуховский епископ Арсений (Жадановский). Игуменией Ювеналией (с 1916 года схиигумения Фамарь) в Серафимо-Знаменском монастыре был построен домик, названный «киновия», в котором жили и служили приезжавшие в скит епископ Арсений и его друг архимандрит Серафим. В годы гражданской войны епископ Арсений жил в Серафимо-Знаменском монастыре в полном уединении полтора года. Летом и осенью 1918 года владыка Арсений и архимандрит Серафим (будущий епископ Дмитровский) безвыездно жили в Серафимо-Знаменском монастыре по благословению Святейшего Патриарха Тихона. Владыка Арсений жил в скиту в полузатворе до конца 1919 года, руководя духовной жизнью скитских сестер, ежедневно совершая Божественную литургию.
В 1884 году десятилетний Александр Жадановский был отдан родителями в Харьковское духовное училище. А в 1888 году он поступил в Харьковскую духовную семинарию. 21 ноября (ст.ст.) 1893 года он был рукоположен в иподиакона в мужском архиерейском Покровском монастыре города Харькова. По окончании семинарии Александр Жадановский стал преподавать Закон Божий в приходской школе вместо своего отца, а затем стал надзирателем в Сумском духовном училище.
В своих «Воспоминаниях» Александр Жадановский писал: «С раннего детства "Нравилась мне одна девица-сверстница: на ней сосредоточилось мое внимание... С мнимой же невестой, которая жила и воспитывалась далеко, я виделся раза два в год на каникулах, ждал встречи с ней с нетерпением, но своих чувств никогда ей не высказывал. Но пока таким образом медлил, знакомая девушка ускользнула из моих глаз...
После еще раза два присматривался к невестам, но безрезультатно. Тем мое искание подруги жизни кончилось... Одновременно меня не покидала мысль о монашестве; каждая жизненная неудача давала в этом отношении толчок вперед, а тут еще пришлось побывать с родными в богомолье в Киево-Печерской лавре. До сего времени я не был близко знаком с монастырями и монахами, а тянулся к ним как-то безотчетно».
Александр Жадановский в письме от 17 января 1899 года к отцу Иоанну Кронштадтскому просил у него совета. После ответа праведного отца Иоанна у Александра появилось непреклонное решение принять монашество. Смотритель училища отец Аркадий прошение Александра Жадановского немедленно (а было это в Великую субботу 1899 года) отослал к архиепископу Харьковскому Амвросию (Ключареву). Архипастырь посоветовал Жадановскому съездить в Санкт-Петербург к товарищу оберпрокурора Священного Синода.
Жадановский, пригласив своего друга, отправился с ним из города Сумы в путешествие; Москва-Кремль, Чудов монастырь; Свято-Троицкая лавра; Санкт-Петербург; Александро-Невская лавра и Валаам. С Валаама Александр Жадановский прибыл в Священный Синод, где он был принят с прошением для принятия в монашество с дальнейшим «обещанием продолжать образование в академии». Вернувшись в Харьков Александр Жадановский был принят владыкой Амвросием, и без задержки им было разрешено пострижение Жадановского в иноки. После чего он был направлен на жительство в Святогорскую пустынь, находившуюся в Изюмском уезде Харьковскои губернии. Здесь 17 июля 1899 года, на следующий день после праздника Святогорской иконы Божией Матери, состоялось пострижение Александра в монахи с именем Арсений.
К дню Успения Божией Матери в Святогорскую пустынь приехал архиепископ Амвросий, а 15 августа 1899 года после обеда владыка рукоположил Арсения в иеродиаконы, а затем благословил отправиться в Москву, в Троице-Сергиеву лавру, в академию.
Епископ Арсений писал: «Господь судил мне проходить курс академии в иноческом звании. Должен, однако, сознаться, что трудно совмещать студенчество с монашеством… Устанешь ли нравственно или физически, случится какая-нибудь скорбь - пойдешь к честным мощам, помолишься от души, и легко станет на сердце… Да, рака Преподобного, овеянная многими воздыханиями и слезами русских людей, является благодатным источником утешения... Большой простор, далее, в лавре для священнодействия. Каждый день совершается одиннадцать литургий, вот и выбирай любую: в три часа утра — в церкви Святого Духа, в четыре часа — у преподобного Никона, в пять часов — внизу под Успенским собором, а затем в храмах Смоленском, Зосимы и Савватия и других. Господь сподобил меня в сане иеродиакона послужить во всех указанных церквях. Любил я еще ходить буднями в Троицкий собор к вечерне — послушать пение стихир с канонархом. Чудное, стройное исполнение их могучим хором доставляло мне наивысшее духовное наслаждение. Не только ученые монахи, но и все студенты академии ясно чувствовали над собой покров Преподобного Сергия…»
Епископ Арсений обладал прекрасным литературным даром. Великолепный лирик, он в конце своей жизни написал «Воспоминания» о многих великих подвижкиках Православия: о святом праведном Иоанне Кронштадтском, о московском митропопите Макарии (Невском), о старцах Зосимовой пустыни схиигумене Германе и иеросхимонахе Алексии, о схиигумении Фамари, о выдающихся пастырях церкви отце Алексии Мечеве, отце Николае Смирнове (Кадашевском), отце Василии Постникове и отце Александре Стефановском.
Епископ Арсений вспоминал, как однажды старец иеромонах Варнава «...в беседе со мной в этот раз предвещал: «Будешь неподалеку от Москвы архиереем, маленьким архиереем». Теперь пророчество исполнилось».
В Гефсиманском скиту Жадановский заходил к отцу Исидору, который за три дня до смерти, прощаясь, сказал ему: «Примите в назидание и утешение себе последние мои слова: крестная сила и размышления о страданиях Господа спасают христианина от всяких бед, воспоминания же о язвах Спасителя предохраняют от скорбей».
Пребывая в Духовной академии, студент Арсений оставался в течение трех лет диаконом и только на четвертый год обучения стал священником. 9 мая 1902 года его рукоположили в иеромонахи.
На последнем экзамене в Духовной академии по догматическому богословию присутствовал московский митрополит Владимир (Богоявленский), предложивший священнику Арсению место казначея в Чудовом монастыре. В Москву, на место нового служения в Чудов монастырь, иеромонах Арсений прибыл 3 августа 1903 года. Приложившись к мощам святителя Алексия, Арсений явился к наместнику монастыря архимандриту Иннокентию, который отвел иеромонаха в казначейскую квартиру. Казначеем иеромонах Арсений пробыл всего пять месяцев. Наместник монастыря архимандрит Иннокентий, хиротонисанный во епископа Аляскинского, уехал в Америку. На место наместника Чудова монастыря был назначен иеромонах Арсений (Жадановский). А 24 марта (ст. ст.) 1904 года, в Великую субботу, иеромонах Арсений был посвящен в сан архимандрита.
В 1906 году 11 октября умерла мать архимандрита Арсения, а через месяц, 11 ноября, умер его отец.
В роду Жадановских несколько поколений были в духовном звании. Священниками были прапрадед Афанасий, прадед Стефан, дед Андрей и отец — протоиерей Иоанн. Все вместе они служили более ста лет в городе Чугуеве в Рождество-Богородичной церкви.
Епископ Арсений писал: «С кончиною отца и матери утратился интерес к родине, исчезло желание и стремление бывать там».
В 1913 году архимандрит Арсений вместе с иеромонахом Серафимом (Звездинским) совершают паломничество в Святую Землю.
Хиротония архимандрита Арсения во епископа Серпуховского состоялась 8 июня (ст.ст.) 1914 года в Алексеевском храме Чудова монастыря, в котором он был оставлен служить по решению московского митрополита Макария и Святейшего Синода.
Епископ Арсений принимал участие в устроении женской обители «Гефсимании» близ города Зарайска под Москвой и женской обители «Серафимо-Знаменский скит» близ станции Востряково Павелецкой железной дороги на домодедовской земле.
Владыке Арсению была уготована новая нива — быть духовником и старцем схиигумении Фамари (Марджановой) и сестер созданного ею Серафимо-Знаменского скита. Схиигумения Фамарь построила близ скита киновий с домовой церковью во имя преподобного Арсения, куда владыка временами удалялся для собирания духовных сил., отдыха и молитвенных трудов.
В послеоктябрьскую 1917 года эпоху гонений на Христову Церковь и веру владыка Арсений нес подвиги исповедничества и мученичества в течение двух десятков лет.
Летом и осенью 1918 года владыка Арсений со своим духовным другом архимандритом Серафимом (Звездинским), будущим Дмитровским епископом, живут в подмосковном Серафимо-Знаменском скиту. Схиигумения Фамарь выполняла послушание Святейшего Патриарха Тихона сохранить в безопасности жизнь епископов в своей малоизвестной, тихой и скромной обители. В годы послереволюционного лихолетья владыка Арсений ежедневно совершал Божественные литургии в киновийном храме.
Он в уединении изучал церковное пение, музыку, живопись, медицину и занимался иконописанием. Тогда же владыка делал записи, которые легли потом в книгу «Воспоминания».
В скитском храме перед игуменским местом помещался образ Спаса Нерукотворного, написанный епископом Арсением. До 1923 года продолжалась служба владыки Арсения в городе Серпухове как епископа. В городе Серпухове был древнейший Высоцкий монастырь, основанный в 1374 году серпуховским князем Владимиром Андреевичем. До революции в городе Серпухове было несколько десятков церквей, после революции многие церкви были закрыты. Из Серпухова в Серафимо-Знаменский скит прибыли многие насельницы.
Местом уединенных подвигов владыки Арсения был Серафимо-Знаменский скит вплоть до 1924 года — года закрытия скита.
О Серафимо-Знаменском ските епископ Арсений оставил такие строки: «В маленьком храме Серафимо-Знаменского скита при высоком религиозном воодушевлении строительницы и сестер происходило большое привлечение и сосредоточение благодатной силы. Тут Сам Господь приосенял сердца молящихся и особенно поющих; тут вблизи каждого, радуясь и веселясь, находился ангел-хранитель — оттого так глубоко запечатлелось освящение этой чудной церквочки в памяти насельниц скита... Наступает день. Скитянки на послушаниях. Одни из них работают поодиночке: кто в саду, кто при пчелах, кто очищает рощу от сухого листа, — другие совместно косят траву, сушат сено, пасут коров, возделывают огороды. Всем заповедано непрестанно творить молитву Иисусову, петь псалмы, читать акафисты, и они ненарушимо, свято исполняют это правило: трудятся и молятся».
А с бугорка, что у Серафимо-Знаменского скита на правом берегу реки Рожайи, епископ наблюдал такую картину: «Смотришь вправо и видишь сквозь кусты и редкие деревья мельницу. Прислушиваешься и слышишь шум ее колес, чего раньше, увлеченный красотой природы, как бы не замечал. И удивительное дело! Ничто, кажется, так не украшает берег реки, как водяная мельница, будто именно она является его существенной принадлежностью, отвоевав вечное право на это место... Если пойдешь вдоль по бережку, мимо мельницы и дальше, то дойдешь до крутого подъема. Взойдешь на горку и очутишься так высоко, что невольно подумаешь: недаром скитянки называют это место «Кавказом».
Внизу по камушкам бежит ручей, образовавшийся из знакомой уже нам реки после преграждения ее плотиной. Течет он мерно, непрерывно, приятно журчит, успокоительно действует на нервы... Окинешь потом взором пройденное, оставшееся позади тебя пространство и увидишь где-то далеко-далеко и реку, и луг, и мельницу, больше того, кругозор настолько расширяется, что замечаешь за бугром село с церковью, а там бесконечные поля».
Как изумительно точно описал местную природу епископ Арсений!
Эти благословенные места любимы мною с детских лет: и Воскресенская церковь села Битягово с древним кладбищем, на котором покоятся мои предки, и чудная мельница с домиком мельника, существовавшая до середины пятидесятых годов нашего века, и Саввинский (Заборьевский) овраг с горой, получившей у местных жителей название «Монашенка», с которой в детстве мы катались на лыжах, и эти таинственные курганы, и, конечно же, милая речка Рожайя с ее некогда родниковой водой.
Какое множество раз я, много лет не ведая о том, ходил по тем же дорожкам, по которым еще до моего рождения ходил епископ Арсений. О, сила печатного слова!
В 1924 году епископ Арсении переехал в село Кузьменки под Серпухов и жил в доме настоятеля местного храма протоиерея Михаила. За владыкой последовали две келейные сестры — инокини Александра и Матрона из числа насельниц Серафимо Знаменского скита. В половине дома священника была устроена домовая церковь в которой епископ служил с 1924 года. После закрытия Серафимо-Знаменского скита Кузьменки приезжали жившие в то время в Марфо-Мариинской обители схиигумения Фамарь и сестры из скита.
В 1925 — 1928 годах владыку несколько раз высылали за пределы Москвы и Подмосковья. Он жил в те годы то в Серафимо-Понетаевском монастыре, то в Арзамасе.
B 1928 году епископ Арсений приезжал в Перхушково, где в то время на отдельной даче поселились схиигумения Фамарь, иеромонах Филарет (Постников) и десять сестер. По данным биографа епископа, «очевидно, в первой половине 1928 года и была написана владыкой Арсением в основном книга «Воспоминания» (М., Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, Братство во имя Всемилостивого Спаса, 1995 г.).
После окончания срока высылки епископ Арсений вернулся и поселился в Котельниках, недалеко от станции Люберцы Казанской железной дороги.
В трудные для Православной Церкви годы владыка говорил: «Иерархи отвечают перед Собором, паства должна идти в русле Церкви. Нельзя делать расколов». В период новой волны арестов (1929-1931 годы) были репрессированы схиигумения Фамарь с некоторыми своими сестрами и иеромонахом Филаретом. Забота о владыке Арсении не оставляла матушку Фамарь и в далекой сибирской ссылке. Она в письме высказывала пожелание устроить владыку в Малоярославце.
Жизнь епископа Арсения в тридцатые годы вплоть до его ареста и мученической кончины — неизвестна. По некоторым воспоминаниям, епископ Арсений жил то в Котельниках, то, по другим данным, в домике на станции Удельная. Епископ Арсений был арестован в Котельниках 13 апреля 1937 года. «Епископ был обвинен в организации и руководстве контрреволюционной нелегальной монархической организацией церковников». В праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня — 27 сентября 1937 года, епископ Арсений и все арестованные с ним священнослужители, монашествующие и миряне были расстреляны в поселке Бутово под Москвой.
Таково краткое жизнеописание Серпуховского епископа Арсения, почерпнутое в автобиографии епископа и в воспоминаниях о нем.
У владыки Арсения по его молитвенным подвигам были высшие духовные дары: прозрения и рассуждения. Естественно, он предвидел свою мученическую кончину и возносил молитвы ко Господу в свои последние предсмертные часы. По своей кончине епископ Арсений являлся в сонном видении своим духовным детям, предупреждая их о грядущих событиях в годы Великой Отечественной войны.
Известный русский писатель Петр Паламарчук, автор четырехтомной книги «Сорок сороков», пишет: «Занимаясь историей русских храмов и монастырей, мне довелось не раз сталкиваться с такими чудесами новейших времен. Ведь в безбожных гонениях ХХ века Русь Малая, Великая и Белая явили одних новомучеников больше, чем во все предыдущие два тысячелетия христианства!» Русская Православная Церковь подведет итоги двадцатого века и напишет все имена русских новомучеников, пострадавших за веру и Христа.
краевед Николай Чулков. Из цикла "История края в лицах"
ФИО: Яковенко Игорь Федорович.
Дата рождения: 21.06.1968 г.
Дата архиерейской хиротонии: 5.12.2005 г.
Митрополит Арсений (в миру Яковенко Игорь Федорович), родился 21 июня 1968 года в поселке Поросозеро Суоярвского района Карельской АССР в семье железнодорожника. В 1969 году его родители переехали на родину отца в село Лиски Лискинского района Воронежской области, где и он жил до совершеннолетия, получив образование в сельской средней школе. По ее окончании, в 1985 году поступил в Воронежский сельскохозяйственный институт на агрономический факультет.
По окончании первого курса в 1986 году был призван в армию и с июня 1986 года по май 1988 года проходил службу в Горьковской области. В это же время посещал храм Казанской Божией Матери в городе Гороховница, где духовно сблизился с протоиереем Вениамином, по благословению которого по окончании службы забрал документы из института и с октября 1988 года по июль 1989 года был чтецом кафедрального собора Покрова Божией Матери города Воронеж.
В августе 1989 года поступил в Московскую духовную семинарию, в которой учился по 1992 год. По окончании ее, в июле того же года, на праздник святых первоверховных апостолов Петра и Павла был рукоположен епископом Донецким и Славянским Алипием (Погребняк) в сан диакона в Петропавловском храме города Красный Лиман Донецкой епархии.
25 июля 1992 года, в день празднования иконы Божией Матери Троеручицы, в Свято-Николаевском храме города Ясиноватая Донецкой области был рукоположен в сан иерея.
21 августа 1992 года, в день памяти преподобных Зосимы и Савватия Соловецких, в храме святителя Василия Великого села Никольское Волновахского района иерей Игорь Яковенко был пострижен епископом Алипием в мантию с именем Арсений в честь преподобного Арсения Великого и с того же числа получил указ на приходское служение при храме свв. первов. апп. Петра и Павла в город Красный Лиман Донецкой области вторым священником.
6 мая 1993 года указом епископа Ипполита иеромонах Арсений (Яковенко) был переведен в число братии новооткрытого Свято-Успенского Святогорского монастыря и назначен на должность благочинного оной обители. 20 января 1995 года по благословлению Блаженнейшего Митрополита Владимира назначен наместником Святогорского монастыря с возведением в сан игумена и вручением жезла. В том же 1995 году к празднику святой Пасхи возведен в сан архимандрита.
По представлению Митрополита Донецкого и Мариупольского Иллариона, управляющего Горловской епархией Блаженнейшим Митрополитом Владимиром награжден орденом равноап. кн. Владимира III и II степени, орденом Рождества Христова I степени и правом ношения 2-го наперсного креста. 10 ноября 2005 года на заседании Священного Синода Украинской Православной Церкви было принято решение про назначение викарием Горловской епархии наместника Свято-Успенской Святогорской Лавры архимандрита Арсения (Яковенко).
5 декабря 2005 года в Свято-Успенском соборе Свято-Успенской Святогорской Лавры состоялась Божественная Литургия, которую возглавил Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Владимир в сослужении Высокопреосвященнейших Митрополита Днепропетровского и Павлоградского Иринея, Митрополита Донецкого и Мариупольского Илариона, Архиепископа Вышгородского Павла, Преосвященнейших епископа Алипия, епископа Криворожского и Никопольского Ефрема, епископа Черниговского и Нежинского Амвросия и епископа Васильковского Луки. За Божественной Литургией над наместником Свято-Успенской Святогорской Лавры, архимандритом Арсением была совершена архиерейская хиротония. По окончании Божественной Литургии состоялось вручение епископу Арсению архиерейского жезла.
19 декабря 2010 года Предстоятелем Украинской Православной Церкви Блаженнейшим Митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром викарий Донецкой епархии, наместник Свято-Успенской Святогорской Лавры, епископ Святогорский Арсений был возведен в сан архиепископа.
17 августа 2015 года в Святой Успенской Киево-Печерской Лавре Блаженнейши Онуфрием, Митрополитом Киевским и всея Украины был возведен в сан митрополита.
Награды:
Почетный гражданин г. Святогорска Донецкой области (Украина)
Государственный орден Украины “За заслуги” III степени (2004 г.);
орден преподобного Нестора Летописца II степени (2008 г.);
орден Почаевской иконы Пресвятой Богородицы (2009 г.);
