В июле 1979 г. в Никарагуа победила народная революция. Ее основной движущей силой являлся левый Сандинистский фронт национального освобождения, названный так в честь видного революционера 1920-х-1930-х годов Аугусто Сезара Сандино. Во главе государства встал лидер фронта Даниэль Ортега. После революции сандинисты сделали упор на аграрной реформе, ликвидации безграмотности, создание системы медицинской помощи для малообеспеченных слоев населения. Однако сандинсистское движение страдало теми же болезнями, что и большинство прокоммунистически настроенных сил по всему миру. Придя к власти сандинисты, по сути, образовали новую военную хунту, только «левого», марксистского толка. Уже с 1980 г. в оппозицию сандинистам начинают переходить предпринимательские организации и умеренные партии, представители которых в 1980–1981 гг. вышли из правительства и Государственного совета, где остались практически одни сандинисты. В 1981 г. руководителем («координатором») правительства стал член Национального руководства СФНО Даниэль Ортега. Его брат Умберто Ортега, также член руководства СФНО, был назначен министром обороны и командующим Сандинистской армией.
После победы революции многое было сделано для развития социального законодательства, улучшения условий и оплаты труда, жилищного строительства. ликвидации неграмотности, которая уменьшилась с более чем 40% до 13%, сокращения безработицы (с 40 до 18% в 1983 г.). Однако преобразования осуществлялись противоречиво. Не было найдено эффективных форм сотрудничества с частными предпринимателями. Чрезмерно разросся государственный сектор. Негативно сказались излишняя централизация управления, разбухание административного аппарата, слабая дисциплина на государственных предприятиях и их низкая рентабельность. Неоправданные по масштабам расходы на социальные мероприятия, акцент на перераспределительную политику привели к быстрому росту бюджетного дефицита и внешней задолженности. Экспроприации и обобществления задели часть крестьянских хозяйств. Недовольство крестьянства вызывало и то, что в индивидуальное владение передавалась ничтожная доля экспроприированных земель. Напротив, форсировалось создание гигантских агрокомплексов, производственных кооперативов. Соответственно, росло недовольство не только в среде предпринимателей, но и среди мелкого и безземельного крестьянства.
Возникновение отрядов "контрас" и военная помощь США
Бывшие гвардейцы Сомосы и другие противники революции, получившие прозвище «контрас» (от слова «контрреволюционеры»), бежали из страны и стали сосредоточиваться в специальных лагерях в приграничных районах соседнего Гондураса и частично Коста-Рики. Численность сил «Контрас» во время пика боевых действий 83 -86 гг. достигала 15- 20 тыс. человек.
Правительство США, обеспокоенное, как и правительства других центральноамериканских стран, развитием событий в Никарагуа, предоставило отрядам контрас вооружение и материальную помощь, чтобы использовать их против сандинистского режима. Вашингтон официально ассигновал на военно-материальную помощь контрас ежегодно до 100 млн. долл. Кроме того, США оказывали дополнительно поддержку контрас по неофициальным каналам. В 1986–1987 гг. в связи с нашумевшим разоблачением нелегальной продажи Вашингтоном оружия Ирану, находившемуся в состоянии войны с Ираком, выяснилось, что на вырученные деньги была предоставлена тайная помощь оружием никарагуанским контрас на 30 млн. долл. С 1984 г. США стали минировать территориальные воды Никарагуа, чтобы преградить доступ в порты революционной республики судам других стран. В мае 1985 г. Вашингтон ввел эмбарго на все торгово-эко-номические связи США с Никарагуа. Кроме США «Контрас» активно поддерживали также правительства Аргентины и Гондураса.
Сильно укрепило контрреволюционный фронт Непродуманное принудительное переселение в новые поселки индейцев, занимавших обширные малонаселенные и слабо освоенные восточные и северные территории республики, оттолкнуло их от революции. Численность индейцев в Никарагуа составляла 100 тыс человек, из которых в результате сандинистской аграрной реформы 40 000 стали беженцами. Среди них успешно шла вербовка бойцов в отряды «контрас».
"ПСЫ ВОЙНЫ" в Никарагуа
Гражданская война в Никарагуа не могла обойтись без иностранных военных специалистов. Наемники сражались еще на стороне Анастасио Самосы, до падения его режима. Так, 8 сентября 1979 года, в час дня, самолет Aircommander-560 принадлежащий шефу никарагуанской национальной гвардии (силы диктатора Самосы) бриг.ген. Жозе Иван Алегретт Пересу выполнял задание по поиску партизан фронта им.Сандино в приграничном с Коста Рикой районе. Над озером Никарагуа самолет был сбит и упал в воду. Погибли четыре человека: сам Алегретт Перес, Мишель Эханис (американский наемник), Карлос Сандерс (американский наемник), Нгуен Ван Нгуен (южно-вьетнамский наемник). После победы революции и образования контрреволюционного фронта для наемников открылось широкое поле деятельности в качестве инструкторов и военных специалистов.
Кроме того, американские специалисты служили летчиками в авиации «контрас», работа которых состояла в основном в доставке оружия и снаряжения отрядам, воевавшим на территории Никарагуа. Однако самолеты сил «контрас» пытались также наносить бомбовые удары по некоторым стратегическим объектам в Никарагуа. Например 01.09.1984 был произведён авианалёт на поселок Санта-Клара в департаменте Нуэва-Сеговия, При отражении атаки огнём с земли был сбит вылетевший с авиабазы ВВС Гондураса «Агуакате» вертолёт Hughes 500, который пилотировали два летчика-американца из организации «гражданско-военная помощь» («Civil Military Assistance») - ветераны вьетнамской войны, бойцы Национальной гвардии штата Алабама Дэн Паркер и Джеймс Поуэлл. 05.10.1986 над Никарагуа, в окрестностях города Сан-Карлос зенитной ракетой был сбит зарегистрированный в Панаме военно-транспортный самолет C-123K «Provider» (серийный номер 20128, бортовой номер HPF821). На месте крушения были обнаружены контейнеры с грузом для «контрас» (70 советских автоматов АКС, 100 тыс. патронов, выстрелы к противотанковому гранатомету, 150 пар армейских ботинок и др.) и тела трех погибших членов экипажа (двух американцев и одного никарагуанца), Непродолжительное время спустя солдатами правительственных сил был задержан четвертый член экипажа, гражданин США Юджин Хазенфус. Всего за первые 9 лет войны «контрас» потеряли два транспортника, три лёгких самолёта и 8 вертолётов.
В мае 1985 года английская газета «Обсервер» сообщила, что в Англии ведется интенсивная вербовка наемников для осуществления вооруженной борьбы против правительства Никарагуа. Организацией вербовки на территории Великобритании занимался некий Тони Эшес, ультрарадикал, принадлежавший к одной из британских неонацистских группировок. Американским партнером Эшеса по бизнесу являлся Том Поузи, житель штата Алабама и член «Общества Джона Берча» (правоконсервативная политическая группа в США, стоящая на платформе антикоммунизма, ограничения влияния государства, конституционной республики и личных свобод. Также выступает за ограничение иммиграции в США. В американском политическом спектре движение считается одним из основных представителей радикального правого крыла). По версии «Обсервер» он являлся одним из основных координаторов поставки европейских «диких гусей» как в Никарагуа, так и в Сальвадор.
Кроме того, в число вовевавших в Никарагуа наемников были, как уже говорилось выше, граждане США, и латиноамериканцы, в частности граждане Гондураса и Гватемалы. Один из них, гватемалец Хосе Нахера попав в плен и дал интервью о «низком моральном духе наемников», впоследствии многократно цитируемое в «левой» прессе по всему миру.
В 1981-1984 годах на военных базах Лепатерик в Гондурасе и Килали в Никарагуа, аргентинские военные советники из 601-го разведывательного батальона и СИДЕ обучали никарагуанских «контрас» методам проведения диверсионных операций. К концу 1981 года количество аргентинских агентов только в Гондурасе составляло 150 человек. Оказывалась и финансовая поддержка «контрас».
"КОНТРАС" в войне против революции
С 1981 г. контрас стали вторгаться на никарагуанскую территорию, устраивать диверсии, террористические акты, разрушая хозяйственные и стратегические объекты, вступать в бои с подразделениями армии и народной милиции. Они привлекли на свою сторону индейцев и часть крестьян и создали опорные базы внутри страны. Эти вторжения превратились в необъявленную войну против революционной Никарагуа. В 1983–1986 гг. военные действия приняли особенно широкие масштабы. В 1982 г. произошло 78 вооруженных столкновений, в 1983 г.–600, а в 1985 г.–уже более 1600. Численность контрас достигла 15–20 тыс. человек. Война сопровождалась ростом человеческих жертв и нанесла большой экономический и материальный ущерб стране. В военных действиях за 1981–1988 гг. с обоих сторон, а также среди гражданского населения погибло более 50 тыс. человек, общий ущерб до 1990 г. достиг 17 млрд. долл.
Правительство Никарагуа резко увеличило расходы на оборону. Страна была переведена на военное положение, введена всеобщая воинская повинность. Численность регулярной Сандинистской армии увеличилась почти до 100 тыс. человек. До 40% мужского населения было вооружено и в той или иной форме мобилизовано на вооруженную защиту революционной власти. Военную помощь республике предоставили СССР и Куба. Чтобы сохранить поддержку сельского населения, сандинисты с 1984 г. расширили передачу земли в частное владение крестьянам. Прекратилось насильственное переселение индейцев. В 1987 г. им была предоставлена автономия. Правда, эти меры запоздали и имели лишь частичный эффект.
Кризис в Никарагуа и конец гражданской войны
Правительства США и большинства государств Латинской Америки и Западной Европы обвиняли руководство Никарагуа в нарушении демократических свобод и прав человека, в милитаризации власти. Даже Социнтерн и входившие в него партии, ранее солидаризовавшиеся с Никарагуанской революцией, стали критиковать сандинистский режим, хотя осуждали интервенционистскую политику США и необъявленную войну против Никарагуа. Вслед за США многие западноевропейские и латиноамериканские страны сократили связи с Никарагуа. Основная роль в помощи Никарагуа перешла к СССР, Кубе и другим социалистическим странам. Однако в конце 80х эта помощь сильно уменьшилась в связи с политическими изменениями в советском блоке и началом распада «Варшавского договора».
Положение в Никарагуа быстро ухудшалось. Внешний долг увеличился с 1,2 млрд. долл. в 1979 г. до 11 млрд. в 1990 г., многократно превысив ВВП республики. Доходы от экспорта покрывали лишь треть расходов на импорт. Национальное производство с 1984 г. неуклонно падало, снизившись к 1989 г. на 1/3 по сравнению с дореволюционным уровнем. Инфляция превратилась в гиперинфляцию: с 32% в 1984 г. она выросла до 1161% в 1987 г. и 34000% в 1988 г., что свидетельствовало о полном расстройстве экономики. Сильно сократилась покупательная способность населения, заработная плата перестала быть основным источником жизнеобеспечения. Упали дисциплина и производительность труда. Уменьшилась занятость. Безработица охватила более половины населения. Разрослись черный рынок и «теневая» экономика.
В 1988–1989 гг. правительство приняло ряд чрезвычайных мер по стабилизации экономики и финансов, сокращению администрации и государственных расходов. Благодаря этому в 1989 г. удалось в 20 раз уменьшить инфляцию–до 1500%, в 8 раз–дефицит бюджета, вдвое – государственные расходы. Замедлилось падение производства, наметился рост сельскохозяйственной продукции (на 4%) и экспорта. Но ситуация оставалась крайне тяжелой.
В сентябре 1987 года правительством Никарагуа была создана комиссия по национальному примирению. В декабре 1987 года начались переговоры с представителями «контрас».В январе 1988 года правительство Никарагуа отменило режим чрезвычайного положения и приняло закон об амнистии. В феврале 1988 года в Манагуа начались переговоры между представителями индейской группировки «Ятама», после окончания которых в Сапоа было подписано соглашение о прекращении огня. Были проведены свободные парламентские выборы, победу на которых одержала коалиция УНО, включившая свой состав самые разные политические элементы, от коммунистов прокитайского толка до наследников сомосовской Либеральной партии, а на президентских - единая кандидатура от УНО, Виолетта Барриос де Чаморро.
Виолетта Барриосде Чаморро родилась в городе Ривасе в богатой аристократической семье Карлоса Барриос Сакаса и Амалии Торрес Уртадо.
Супруга известного лидера оппозиции в годы диктатуры Анастасио Сомосы, Педро Чаморро. Её муж был убит в 1978 году агентами режима Сомосы. После смерти мужа сменила его на посту редактора оппозиционной газеты «La Prensa», обладавшей самым большим тиражом в Никарагуатех лет. Затем стала её директором и совладелицей. Была вице-президентом Комитета по свободе печати при Межамериканском обществе печати. После свержения Сомосы вошла в состав революционной хунты, где занималась вопросами здравоохранения и социального обеспечения. Однако уже через год, в апреле 1980 года, ушла в отставку в знак протеста против усиления влияния сандинистов в коалиционном правительстве, которое возглавлял Даниэль Ортега.
Эта энергичная женщина, став президентом, возглавила процесс национального примирения в стране, отменила обязательную военную службу, либерализовала экономику.
Гражданская война в Сальвадоре и Гватемале
Войну в Никарагуа вполне можно назвать «Гибридной войной» которую США вели против Никарагуа. Это была неявная война, которая велась руками недовольных и наемников но на деньги США и их союзников при их финансовой, политической и военной поддержке. 70 е и 80 е годы ХХ столетия вообще стали периодом ожесточенной гражданской войны в Центральной Америке между военными хунтами «правого» толка и «левыми» революционными фронтами. Помимо никарагуанской эпопеи, о которой мы уже рассказывали, наиболее крупными военными конфликтами стала гражданская война в Сальвадоре между правительством страны и народно-патриотическими партизанскими силами, объединёнными во Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти, которая продолжалась с 1979 по 1992 год и завершилась заключением мирного соглашения, роспуском вооружённых формирований оппозиции и легализацией ФНОФМ, а также сокращением армии и переформированием полиции, прекращением военного правления. Конфликт отличался ожесточённостью, общее количество жертв оценивается в 75 тысяч человек и основную часть из них составляли мирные жители. По данным архиепископа Сан-Сальвадора, только на начальном этапе, с октября 1979 г. до декабря 1980 г. 8660 мирных жителей погибли в результате действий «эскадронов смерти», ещё 4400 - от ударов авиации.
Еще более кровавой и ожесточенной, а главное продолжительной, была гражданская война в Гватемале. Это цепь военных столкновений, перемежавшихся периодом относительного затишья, начавшаяся 13 октября 1960 г, когда в центральных казармах группа молодых офицеров подняла восстание против правившей в стране военной хунты. Мятеж был подавлен через два дня, однако он стал «первым выстрелом» войны, продолжавшейся 34 года, до конца 1996, когда стороны – участники конфликта формально отреклись от использования силы и ассамблея в на переговорах в Осло ратифицировала «закон о национальном примирении», согласно которому все участники войны амнистировались, кроме устроителей геноцида, пыток и «исчезновений». Впрочем, мало кто из виновных в массовых убийствах понес реальное наказание. Под суд попало лишь несколько членов «добровольных отрядов самообороны» из крестьян, которые прославились массовыми убийствами и пытками, не озабочиваясь, при этом, заметанием следов. Гватемальская гражданская война обошлась лет в 200 тыс. убитых (около четверти из них числится пропавшими без вести), причем от 80 до 93% покойников на счету правительственной армии.
В Никарагуа, Сальвадоре и Гватемале воевало, по всей видимости, достаточно значительное количество наемников, американцев и европейцев, которые выступали в традиционном для себя амплуа: советников, инструкторов, осуществлявших подготовку отрядов «контрас» и антипартизанских подразделений, военных специалистов, прежде всего, специалистов по тяжелому вооружению, летчиков, а также диверсантов. Эти люди вербовались, как правило, либо через ЦРУ, либо через частные структуры, так или иначе с ним связанные. Кроме того, активно вербовались наемники из числа самих латиноамериканцев: никарагуанских индейцев, гватемальцев, гондурасцев, также ЦРУ любило привлекать для работы в Центральной Америке граждан США латиноамериканского происхождения. Это делалось в целях маскировки и пиара: всегда лучше, когда против местных коммунистов борятся местные же аньтикоммунисты, а не пришлые англо-саксы и прочие «белые синьоры». Что касается, собственно, военной работы и роли наемников в этих конфлликтах, то она представляется значительной и вполне успешной. Многолетние противостояния, во всех трех случаях, закончились, фактически, «в ничью». Как в Сальвадолре, так и в Гватемале партизаны не смогли добиться решительного перелома в свою пользу, впрочем, хунта также не смогла уничтожить партизан. В Никарагуа красная герилья сумела достичь победы, свергнув диктатуру Самосы (а затем и уничтожив его физически, благодаря успешной диверсионной операции), однако контрреволюционеры, в свою очередь, развернули довольно успешную партизанскую войну, не дав сандинистам спокойной жизни. В общем и целом Центральная Америка так и не стала «красной» и наемники в этой борьбе сыграли не последнюю роль.
На фото отряд никарагуанских "Контрас" переходит границу Никарагуа и Гондураса
Алексей ЖАРОВ
У современной РФ немного дружественных стран. Хотя бы из уважения к такой самоотверженности следует знать их национальные праздники. Скажем, 27 июня Никарагуа отмечает День контрас. Если точнее — День никарагуанского сопротивления, мира, свободы, единства и национального примирения.
«Никарагуанское сопротивление» — так называлась крупнейшая коалиция контрас, воевавших против сандинистского правительства и в общем-то его победивших. Учреждён этот праздник три года назад правительством тех же сандинистов, вернувшихся к власти шестью годами ранее. Персональным автором закона стала Элида Галеано. Сестра легендарного Команданте Франклина , героя войны с сандинистами, начальника штаба «Никарагуанского сопротивления». Она — председатель общенациональной Ассоциации имени своего брата. Сама в юности заслуженная контрас-команданте, с ласковым прозвищем Чапарра. В вольном переводе: «Команданте Малышка». А заодно — депутат никарагуанского парламента… от Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО). Утвердил закон президент Никарагуа и хефе СФНО Даниэль Ортега , против которого Франклин воевал насмерть, а Малышка подносила ему патроны.
Что это? Образец национального примирения и сотрудничества? Нет. Предательство и коррупция как государствообразующий фундамент и фермент. Главные духовные (и не только) скрепы режима. Уже поэтому стоит присмотреться. Не зря ведь современная Манагуа «лепший кореш» современной Москвы.
Гвардия в огне
Никарагуа — страна глубоко семейная. Можно сказать, в ней не действуют никакие законы, кроме Семейного кодекса. Но четыре десятка лет назад правящая тогда семья этот кодекс нарушила. Анастасио Сомоса Дебайле — те, кому сейчас вокруг полтинника с детства должны помнить это имя — съехал с глузду от долгой безнаказанности. Его режим очень уж напоминал описанное в «Трёх толстяках» Олеши. Даже силовики именовались гвардейцами.
Февраль 1934 года. Анастасио Самоса-старший и Аугусто Сандино. Вскоре, 21 февраля 1934 года, Сандино убьют
10 января 1978 года неустановленные лица расстреляли Педро Хоакина Чаморро . Не какого-нибудь коммуниста! Впрочем, коммунистов, называвшихся в Никарагуа соцпартией, сомосовцы как раз особо и не прессовали. Партия была создана в 1944-м, когда Сомоса-старший входил в антигитлеровскую коалицию, т.е. формально был союзником СССР. Соответственно, режим удостоился звания антифашистского. Таким и оставался в глазах марксистско-ленинских диалектиков чуть ли не до самого конца. Как в анекдоте, всё поезда под откос пускали.
И не индейца-мискито. Семейство Чаморро было вторым по статусу. Убитый редактировал единственную в стране разрешённую оппозиционную газету. Так делать было нельзя. К тому же в этом не было никакого практического смысла. Убивали Чаморро только для того, чтобы напомнить, кто в доме хозяин. Говорят, это был личный проект 26-летнего на тот момент диктаторского сынка, несостоявшегося Анастасио III. Начальник боевой подготовки национальных гвардейцев решил взяться за настоящие государственные дела. Получилось мощно, ничего не скажешь. Через полтора года этого государства не стало.
Весь 1978-й прошёл в огне. Но тогда Национальная гвардия всё-таки остановила наступающих сандинистов. Кстати, командовал «Операцией “Омега”» Анастасио III. Советские международные комментаторы откровенно удивлялись: почему так долго? Двадцатью годами раньше на Кубе батистовцы разбежались гораздо быстрее. Выводы делали свои, в духе марксистского экономического детерминизма: «В рядах Национальной гвардии полуграмотные крестьянские парни получают полноценное питание и красивую форму». За это, мол, и воюют. Можно подумать, гвардейцы Батисты ходили голодные и раздетые. Нет, тут другое…
Вожди и пули
Сломать сопротивление Самосы удалось в июле 1979-го. И сандинисты след в след стали всё повторять за кастровцами. Сперва не было речи ни о каком коммунизме. Наоборот: национально-освободительные заветы Сандино, демократия, права человека (наивный Джимми Картер мог быть доволен). В общем: «Свобода к нам пришла, свобода! Споём хвалу вождям народа!»
Режим Анастасио Сомосы Дебайле напоминал режим «Трёх толстяков»
Сначала вождей было пятеро. Сандинист Даниэль Ортега — боевик-хефе. Сандинист Мойсес Моралес — политорганизатор. Попутчик сандинизма Серхио Рамирес — писатель. Социал-либерал Альфонсо Робело — химик. Виолетта Барриос де Чаморро — праволиберал, а главное — вдова Педро Хоакина. Без неё никак. Предстояло многое по-семейному решать. Семью Сомоса замочили за беспредел. На её место шла семья Ортега. И на первом этапе требовалась виза семьи Чаморро — типа признаём равного партнёра.
Правительственную хунту быстро перетасовали. Первым выгнали, разумеется, идеалиста Робело. Министра обороны Бернардино Лариоса — бывшего офицера нацгвардии, повернувшего фронт против диктатуры и много сделавшего для сандинистской победы — вообще отправили за решётку. И вообще, центр власти уже на следующий год переместился в другую хунту — руководящую верхушку СФНО. Там уж рулили чисто конкретные люди, тоже в количестве пяти. Даниэль Ортега — главный по всему. Его брат Умберто Ортега — главный по армии. Мрачный марксистский фанат Томас Борхе — главный по репрессиям. Гламурный киллер-бонвиван Ленин Серна (так «по паспорту») — главный по спецоперациям. Человек-компьютер Байардо Арсе — главный по деньгам.
В сентябре 1980 года СФНО провозгласил себя марксистской партией. Разумеется, руководящей и направляющей. Всё стало ясно: деревне — коллективизация, городу — национализация, мастерам культуры — ни дня без строчки о любимом гениалиссимусе. Всем вместе — отчество в госбезопасности, которая в Никарагуа называлась DGSE, и командовал ею Ленин по фамилии Серна. Тюрем стало в разы, а заключённых на порядок больше, чем при Сомосе.
Советская печать горбачёвских времён высказывалась политкорректно: «В Никарагуа сформировался один из вариантов командно-административной системы».
Как говорится, можно не продолжать. Но продолжение последовало. Осенью 1980-го в Никарагуа ещё оставалась оппозиция. Главной её структурой был союз предпринимателей КОСЕП. По нашим представлениям, просто безумие — всё равно, что шохинский РСПП против Путина. Его вице-председатель Хорхе Салазар владел кофейной плантацией и горным курортом, где во время партизанской войны прятались сандинисты. Всей душой поддерживал победу демократии в 1979-м. Но на место сомосовских чиновников пришли сандинистские с вопросами «кто записывается в колхоз?» и «почему ещё не в ленинской комнате?» Салазар начал организовывать кофепроизводителей в политическую оппозицию. С непременным условием: об оружии даже не думать. Только мирный протест по закону.
17 ноября 1980 года — важный день никарагуанской истории. Люди Ленина Серны заманили Салазара на вечернюю встречу, застрелили и ещё накидали в его машину мешок пистолетов. Типа — он сопротивлялся. Пулями в Хорхе Салазара сандинисты сняли вопрос о выборе методов борьбы.
Легион демократических сил
К тому времени уже почти год действовал «Легион 15 сентября». Организация небольшая, всего полсотни человек. Но серьёзная — бывшие нацгвардейцы. Эти иллюзий не имели, демократии от СФНО не ждали, а тут же ушли в подполье для вооружённой борьбы. Базировались на первых правах поблизости, в Гватемале. Деньги получили от национальной гордости Никарагуа — чемпиона мира по боксу Алексиса Аргуэльо . Ну ещё отрэкетировали кое-кого, не без этого. Пусть богатые раскошелятся на антисандинистскую революцию.
Экс-вице-президент Гватемалы Марио Сандоваль Аларкон, босс Всемирной антикоммунистической лиги и покровитель никарагуанских легионеров, возражений не имел.
15 сентября — День независимости Никарагуа, название Легиону дали в честь этого дня. Командовали офицеры нацгвардии Энрике Бермудес и Чино Лау . Они начинали спорадические атаки теракты, связывались с эмигрантскими политиками. Те, как правило, отвечали: нет, так нельзя, теперь же демократия. Но с 17 ноября 1980-го многозначительно приумолкли: ну, как знаете… Так что, если спросить «кто дал первотолчок контрас?» — ответ «Борхе и Серна» абсурдным не будет.
«После изгнания Сомосы мы ждали исполнения нашей мечты о демократии. Вместо этого мы получили советский тоталитарный режим, диктатуру, угнетение, эксплуатацию Советским Союзом и Кубой» — это сказал не Робело (тот всегда чего-то бестолку ждал). Это слова человека куда более серьёзного и жёсткого.
Адольфо Калеро . Менеджер «Кока-Колы». Дальний родственник и непримиримый противник Сомосы. Активный оппозиционер, связанный с сандинистами. Он и взялся за организацию контрас.
11 августа 1982 года в Майами были учреждены Никарагуанские демократические силы (ФДН). Возглавили их Адольфо Калеро, Энрике Бермудес и Аристидес Санчес . Характерен идейно-политический микс. Калеро был типичным рейганистом-неоконом, демократом и антисомосистом. Бермудес — либертарианцем, любителем книг Айн Рэнд и сомосовским офицером, сильно не любившим Сомосу. Санчес — большим сомосистом, чем сам Сомоса. И ничего, сработались. Назывались Triángulo de Hierro — «Железный треугольник».
Обязанности распределили так. Калеро определял политику, добывал деньги, держал связь с Рейганом и руководил спецоперациями. В последнем плане у них шёл интересный интеллектуальный поединок с Серной, противники были друг друга достойны. Именно Калеро был главной никарагуанской фигурой в теме «Иран — контрас». И, между прочим, всеми отмечалось: себе в карман не положил ни цента из денег, полученных на борьбу. Его вообще мало интересовал личный комфорт. Он другое ценил — Джамбори ( , например.
Бермудес как военный профи командовал войсками контрас. Звался Команданте 3-80. Если Калеро был кошмаром Ленина Серны, то Бермудес — кошмаром Умберто Ортеги. Санчес же, именовавшийся «главным стратегом контрас», курсировал между штаб-квартирой ФДН в Майами и полевыми лагерями бойцов Бермудеса, созданными в Гондурасе. Кстати, этого сомосиста терпеть не могли в Госдепе и ЦРУ. Чувство было взаимным — по части антиамериканизма, ненависти к «пиндосам» и тяги к особому пути высокой духовности Санчес заткнул бы за пояс тридцать дугиных и киселёвых.
В общем, «Че Геваре антикоммунизма» Стефано Делле Кьяйе () там было с кем пообщаться.
Команданте семьи трудовой
Когда говорится «контрас», обычно подразумевается именно ФДН. Эта организация была не только крупнейшей, но и самой активной в движении. Именно она держала главный — северный — фронт восьмилетней гражданской войны в Никарагуа. Откуда брались бойцы?
Мрачный марксистский фанат Томас Борхе был главным по репрессиям в Никарагуа / AFP PHOTO / Files / Nicolas GARCIA
Олицетворение боевика-контрас — Исраэль Галеано , он же Команданте Франклин. В год прихода сандинистов крестьянскому юноше было 19 лет. Что за чудо-счастье свалилось, он понял практически сразу. В 1979-м вступил в ополчение МИЛПАС, в 1980-м перебрался в Гондурас, в 1981-м уже опытным бойцом присоединился к ФДН. Командовал региональным соединением имени Хорхе Салазара N 2. Из всех команданте был самым эффективным, занимал в вооружённых силах контрас вторую позицию после главкома Бермудеса. Именно его бойцы круче всех поставили на уши армию Ортеги.
При этом Команданте Франклин умел не только воевать. Исраэль Галеано мог объяснить, почему и за что воюет. За свободу и демократию? Да, конечно. Но во вторую очередь. В первую — за родину и её традицию крестьянской культуры. Так что духовные скрепы бывают разные.
Дальше — ещё один интересный момент. Выше прозвучала аббревиатура MILPAS. В этой организации начинал Галеано и тысячи других контрас. Её лидеры братья Вальдвиа — Команданте Оцелот и Команданте Димас — были видными полководцами контрас. И вообще, к концу войны больше половины командиров ФДН являлись выходцами из МИЛПАС. Изначально эта аббревиатура расшифровывалась: MILicias Populares Anti-Somocistas — Народная антисомосистская милиция. А с 1980-го: MILicias Populares Anti-Sandinistas. Но всё равно МИЛПАС.
Вот так. Лучшие бойцы приходили не столько из сомосовской гвардии (хотя и оттуда, конечно, тоже), сколько из крестьянского ополчения, ещё при Сомосе отколовшегося от СФНО. Причём отколовшегося по причине недостаточного радикализма Ортеги! Крестьяне защищали свои семьи и дома от произвола власти. «Сомосистас» или «санидинистас» — вопрос второй. Популизм народной воли с оружием в руках противостоял любому государству: «Мужику менты не кенты».
Естественно, на той же позиции, только в этнически ужесточённом варианте, стояли ополчения МИСУРАСАТА и МИСУРА-КИСАН. Их создали индейцы-мискито с Карибского побережья. В 1987-м, незадолго до конца войны, они объединились в партию ЯТАМА. В переводе с местного наречия: «Сыны Матери-Земли». Во главе ЯТАМА стал племенной авторитет мискито Бруклин Ривера. Идеолог индейской самобытности и общинной демократии. (Сандинисты, разумеется, считают его тираном-касиком, носителем патриархального мракобесия и прочих доколумбовых ужасов.)
Индейцев в Никарагуа всё меньше, к метисам и креолам они очень подозрительны и от всей души советуют любой государственной власти держаться подальше от мест своего проживания. Сандинисты же, вдохновлённые положениями «Коммунистического манифеста» о централизации и общем плане, принялись вводить государственный регламент ловли черепах. Экономическая премудрость встретила такой ответ, что Борхе озадачился переселением мискито с Атлантического океана на Тихий. Результат описал в своей никарагуанской повести 1985 года Александр Проханов : «Пехота утопала в болотах, тащила на себе артиллерию, а отряды мятежных мискитос ускользали на лёгких каноэ».
Кто кого покинул
Были и попросту ультралевые контрас. Прежде всего — Эден Пастора . До 1979 года, когда речь заходила об СФНО, именно Пастора вспоминался в первую очередь. Естественно — он ведь носил почётнейшее прозвище Команданте Серо. Командир нулевого часа. 22 августа 1978-го Пастора провернул в Манагуа «Операцию “Свинарник”» — с командой сандинистских отчаюг захватил Национальный дворец со всеми парламентариями и несколькими родственниками Сомосы. И ушёл с победой. Как Басаев из Будённовска. С той разницей, что захватывал не роддом. Сомоса вынужден был выполнить требования Пасторы и освободить группу лидеров СФНО во главе с Томасом Борхе, который в будущем станет политическим противником Пасторы.
22 августа 1978 года Эден Пастора провернул в Манагуа «Операцию “Свинарник”» - захватил Национальный дворец со всеми парламентариями и несколькими родственниками Сомосы. И ушёл с победой
Естественно, такой герой первое время сандинистской власти был в большом почёте. Замещал Умберто Ортегу в министерстве обороны. Но, вот незадача, лозунги сандинизма он принимал всерьёз. Замена клана Сомосы кланом Ортеги не представлялась ему решением задач революции. Крестьяне, за которых он сражался, лучше жить от этого не стали.
7 июля 1981 года Эден Пастора организовал оппозиционный «Сандинистский революционный фронт» (ФРС) и обнародовал свой политический манифест, а в 1982-м учредил в Сан-Хосе «Революционно-демократический альянс» (АРДЕ) для борьбы с «изменниками делу Сандино» и открыл против сандинистского режима фронт с юга, из Коста-Рики. «Я не покидал СФНО, — говорил Эден Пастора, — они покинули меня. Те, кто предал наши идеалы ради марксизма-ленинизма… Мы против империализма Москвы и Вашингтона. Я предлагаю третий тип правительства — без советских танков и американских долларов». «Мы были не контрас, а диссидентами — вели политическую борьбу, а не войну», — вспоминал затем он.
«Подумаешь, р-р-революционер», — натужно хихикали советские международники. На деле к Команданте Серо относились более чем серьёзно. 30 мая 1984 года его попытались взорвать на пресс-конференции. Не получилось, только ранили. Но погибли семеро других. Впоследствии выяснилось, что заказ DGSE выполняли аргентинские монтонерос. Хотя перед этим долго думали на ЦРУ — Пастора ломал игру, категорически отказываясь объединяться с ФДН. Не мог он сидеть за одним столом с Бермудесом, даже против общего врага. Национальные гвардейцы много лет назад убили его отца.
Бывало наоборот: самые остервенелые коммунисты уходили в оппозицию СФНО из-за оппортунизма Ортеги. Назывались они «Марксистско-ленинское народное действие». Этих сандинисты раздавили быстро, чтоб не путались под ногами. В контрас марксисты-ленинцы не шли. Предпочитали группироваться при «невооружённой оппозиции». Проще говоря, при семействе Чаморро.
Социал-демократы и левые либералы тоже были невооружёнными. Но в контрас состояли. Собрал их тот самый Альфонсо Робело. После того, как сандинистская молодёжь (типа «Наших» или НОДовцев) разорила его дом, бывший член правительственной хунты бежал в Коста-Рику. Там — на почве левых убеждений — сошёлся с Пасторой, ввёл своё Никарагуанское демократическое движение (МДН) в АРДЕ Команданте Серо.
Но Пастора не умел никого слушать. Робело махнул на него рукой и переориентировался с юга на север — к Калеро–Бермудесу–Санчесу. МДН вступило в главную коалицию контрас — Никарагуанское сопротивление (РН) 1987 года. Присутствие респектабельного социал-либерала было для «Железного треугольника» весьма в тему. А влиять на решения он всё равно не мог — МДН не имела боевых сил. Поэтому, когда Робело решил выйти из РН, Калеро не очень вежливо сказал: «Это не будет проблемой».
Как Госдеп спасал Ортегу
Надо сказать, в военном отношении сандинистский режим держался прочно. 10-20 тысяч контрас — в большинстве своём крестьян, упорных, но необученных, среди которых встречались бойцы одиннадцатилетнего возраста, не могли на равных противостоять 75-тысячной регулярной армии, вышколенной полиции и высококлассной спецслужбе. К тому же, в отличие от сандинистов, контрас не имел единого командования и были не столь дисциплинированы.
При всех разговорах о цэрэушном содержании контрас, с деньгами и оружием у них тоже были серьёзные проблемы. Сам факт дела «Иран — контрас» о многом говорит: конгресс США не санкционировал снабжение никарагуанской оппозиции. Приходилось даже на высшем рейгановском уровне искать замысловатые обходные пути. Доходило до того, что американские симпатизанты вскладчину покупали вертолёт и дарили контрас.
С другой стороны, правительство СФНО совершенно официально получало военную поддержку государств советского блока. И не только оружие, технику, топливо и т.д. Ещё в мае 1980-го замначальника ПГУ КГБ СССР Яков Медяник на берлинском совещании мобилизовывал восточногерманских, кубинских, болгарских и чехословацких коллег на покровительство Ленину Серне.
В результате контрас не удавалось захватить сколько-нибудь обширный плацдарм на никарагуанской территории. Не срасталось и с разветвлённым подпольем — в ДГСЕ сидели способные ученики Якова Медяника, Эриха Мильке, Ренана Монтеро и Мирчо Спасов а. У бойцов Савимби в Анголе или моджахедов в Афганистане получалось больше.
Но сандинисты в принципе не могли победить. Война в Никарагуа была одним из показательных боёв глобальной Холодной войны. Это был матч престижа и принципа. Трещала и рушилась вся мировая социалистическая система. Не случайно генеральное наступление контрас развернулось с 1987-го на 1988-й — в переломный момент советской перестройки.
«Я принял решение сражаться до смерти. Большинство моих людей — тоже», — хрипло говорил журналистам Исраэль Галеано. Сандинисты услышали это. Услышали они и новые вести из Москвы. Стали думать.
Уже в феврале 1988-го никто иной, как фанатичный догматик Борхе подписал договор с индейским вождём Риверой. Мискито получали гарантии автономии и преимущественные права на своей традиционной территории. В марте начались переговоры между правительством и РН. Делегацию СФНО возглавлял Умберто Ортега, делегацию контрас — Адольфо Калеро. Всем на удивление они друг другу понравились. «Проявили сердечность и гибкость», — вспоминал потом Ортега. Кстати, в 2012-м пославший семье Колеро телеграмму соболезнования, когда того не стало.
Договорились так. Огонь прекращается, контрас легализуются (первыми, конечно, относительно безобидное МДН Робело, но потом и все остальные), эмигранты возвращаются, в начале 1990-го проводятся настоящие выборы. Забавно, что сандинисты шли на это довольно спокойно, так как были уверены в любви к ним если не всего народа, то 84 его процентов.
На всякий случай Команданте Франклин предупредил: попробуют нарисовать цифры — мало не покажется. Контрас считали, что победили в войне и украсть победу не позволят. Впрочем, были и те, кто с мирных переговоров повёл отсчёт капитулянтства и измены. Категорически против сговора с сандинистским врагом был Бермудес: только война до победы. Войти в Манагуа, как некогда сандинисты, и вышвырнуть их, как они Сомосу! Когда КПСС забило на СФНО, это было вполне реально. Примерно в том же духе вёл и Санчес. Но коварный Госдеп поддержал Калеро. И спас Ортегу от судьбы Наджибуллы .
Робин гуды погибают, поднимаются чубайсы
Выборы состоялись 25 февраля 1990 года. Сандинистский режим пал как гнилой банан с ветки. Но и контрас популярными у избирателей не оказались. Причём никакие, хоть Калеро, хоть Пастора. Бенефициаром борьбы крестьянина Исраэля стала донья Виолетта. К власти вернулась прежняя сеньорская семья Чаморро. Окружённая конгломератом невооружённых партий от консерваторов до коммунистов.
Энрике Бермудес — подполковник Национальной гвардии при Самосе, непримиримый контрас
25 апреля Барриос де Чаморро инаугурировалась в президенты Никарагуа. 27 июня состоялась церемония разоружения контрас, возвращающихся к мирной жизни. Команданте Франклин торжественно сдал автомат донье Виолетте.
Через два года Исраэль Галеано разбился в автокатастрофе. Он погиб, оставшись в народной памяти никарагуанским Робин Гудом. Бермудеса застрелили годом раньше. Почерк ДГСЕ бросался в глаза: как с Хорхе Салазаром, позвали на встречу, встретили пулями. Но дочь Команданте 3-80 не уверена в этой версии: «От смерти моего отца выигрывали многие: сандинисты, правительство Чаморро, Соединённые Штаты».
Сандинисты — понятно. Штаты — тоже: «Папа слишком много знал». А Чаморро? Увы, и это понятно. Бермудес был мотором движения Реконтрас — бойцов, отказывавшихся сложить оружие, пока сандинистский «вариант командно-административной системы» не выжжен до конца. А донья Виолетта уже решала вопросы с семьёй Ортега.
Почти всю легислатуру Чаморро Умберто Ортега-младший просидел в армейском командовании. DGSE переформировали и переименовали в ДИД (из «директората» в «департамент»). Кровавый Ленин Серна мешал текилу с виски и запивал водкой в другом начальственном кабинете — генерального военного инспектора. Экономист СФНО Байардо Арсе проворачивал такие приватизационные схемы, что Чубайс бы нервно курил в сторонке. В России, по крайней мере, национализировала одна генерация хозяев, а приватизировала всё-таки другая. В Никарагуа то и другое произвела не то что одна команда — один человек. То и другое с хорошим табашем для своих и для себя. Когда Умберто Ортега соизволил в 1995-м наконец оставить госдолжность, он сказал: «Не такой я дурак, чтобы на велосипеде уезжать».
Реконтрас быстро подавили совместными усилиями. Без Бермудеса это оказалось не так сложно. А в 1993-м умер и Аристидес Санчес, которого правительство Чаморро успело обвинить в организации массовых беспорядков и едва не подвело под статью.
Альфонсо Робело отправился послом в Коста-Рику, потом занялся латиноамериканским культурным наследием. Эден Пастора даже выдвигался в президенты под лозунгом «Нет советским танкам и американским долларам!» Однако проиграл — никарагуанцы не голосовали за тех, кто воевал. После этого впал в сильную депрессию: «Первое, что теряет революционер — это свою жену. Последнее — свою жизнь. А между женщиной и жизнью мы теряем свободу и счастье». Тут ещё навалились денежные проблемы, пришлось продавать дом… В общем, перебрался Команданте Серо поближе к той же Коста-Рике и занялся рыболовным промыслом.
1994-1995 он, правда, он участвовал в восстании сапатистов. Субкоманданте Маркос обратился к Пасторе с просьбой написать экспертный доклад для президента Мексики Эрнесто Седильо . Пастора призвал не применять силовых методов. Его обращение возымело эффект и способствовало мирным переговорам между правительством и повстанцами.
В ноябре 2006 года он вновь баллотировался в президенты и опять собрал ничтожное число голосов — 0,3 процента. Вскоре после этого он объявил о своём примирении с сандинистами. Поскольку избранный президентом Даниэль Ортега к тому времени признал ошибки прежнего правления, Пасторе это удалось сделать без ущерба для своей репутации.
«Лидер только один: Даниэль Ортега. Он продолжает революционный путь к свободе и демократии. Только он может гарантировать социальные программы. Если не он, антисандинисты разрушат всё. Мы уже видели их два десятилетия назад — приватизация четырёхсот предприятий, демонтаж железных дорог, лишь бы искоренить сандинизм, более полумиллиона вынужденных переселенцев на работу в Коста-Рику», — заявил он.
В сандинистском правительстве Пастора стал заниматься вопросами развития бассейна реки Сан-Хуан. Он затеял в этом бассейне такие работы, что Коста-Рика обвинила его в нанесении тяжкого ущерба экологии. 17 декабря 2013 года по заявлению правительства Коста-Рики Эден Пастора объявлен в розыск по линии Интерпола.
Адольфо Калеро прожил ещё долго. Но он реалистично оценивал происходящее и не рвался к несбыточному. Снесён просоветский режим, обломан местный коммунизм, второй Кубы сделать не дали — и этого для него было достаточно. Он мало занимался политикой, больше адвокатской практикой. Жил в своём доме, конфискованном сандинистами и торжественно возвращённом. Состоял в комиссии законодательных инициатив Либерально-конституционной партии. Скончался в 80 лет, при нотариусе и враче. Кстати, через несколько недель после своего главного врага — Томаса Борхе.
Мэр и султан
Партия, о которой сказано выше — это отдельная песня. Послесандинистская демократизация Никарагуа выразилась в основном в том, что вместо диктатуры одной семьи установился плюрализм на троих.
Главу третьего семейства зовут Арнольдо Алеман . Сын адвоката-плантатора, сомосовского министра. При сандинистах дважды сидел в тюрьме. За оружие не брался, с контрас дел не водил, но оппонировал СФНО как член руководства КОСЕП. После поражения сандинистов в 1990-м стал мэром Манагуа. А когда закончился президентский срок доньи Виолетты, выдвинулся в главы государства. С ультралиберальной программой. И победил. Очень уж симпатично выглядел очкастый весельчак по кличке Гордо (Толстяк).
Есть у Терри Гиллиама фильм с Робином Уильямсом и Умой Турман — «Приключения барона Мюнхгаузена». И в нём важная сюжетная линия: турецкие полчища осаждают европейский город. Пожары, кровь, смерть. А мэр и султан поддерживают тайную связь, чтобы бесконечно длить войну, обеспечивающую власть и распилы. В такие отношения вступили Алеман и Ортега. Только, в отличие от кино, не особо это скрывали. Пятилетку алемановского правления называют «двухпартийной диктатурой». Когда честного либерала Эдуардо Монтеалегре привлекали к суду, он назвал это попыткой расправы «со стороны либерально-сандинистской верхушки». Термин никого не удивил.
И всё же в никарагуанские лихие девяностые выборы, по крайней мере, проходили вовремя, без фальсификаций и без вторых сроков, не говоря о третьих. В 2002 году победил Энрике Боланьос, которого продвигал Алеман — чтобы командовать из-за спины старика-преемника. Но старик немедленно, едва инаугурировавшись, посадил патрона на 20 лет. Благо было за что — Арнольдо Алеман входит в топ-10 самых коррумпированных политиков мира.
Через несколько лет Алемана освободили даже из-под домашнего ареста. К тому времени президентом Никарагуа снова был Даниэль Ортега.
Контра контрас
Что могли думать обо всём этом настоящие контрас? Проще всего было индейцам. Мискито получили свои территории, выбрали ЯТАМА, восстановили свои порядки. Идиллии от этого не наступило — ураганы, крысы, антисанитария, бандитский разгул… Какое-то время слегка выручали из Манагуа. Барриос де Чаморро была предупредительна к мискито, поскольку не желала посылать войска тонуть в болотах.
Алеман со своими либералами был пожёстче. Его партия отстранила ЯТАМА. В Пуэрто-Кабесасе начались беспорядки. И тогда вождь Ривера заключил против правительства союз… с вождём Ортегой. Вот тебе и лёгкие каноэ. Недаром главный полевой командир мискито Осорно Колеман (Команданте Блас) обвинил Риверу в предательстве.
Ещё в 1993-м группа полевых командиров, недовольная творящимся беспределом, создала Партию никарагуанского сопротивления (ПРН). Формально её возглавил писатель Фабио Гадеа из МДН Альфонсо Робело. Вступила Элида Галеано, Команданте Малышка, сестра почитаемого Франклина. Но реально ПРН управляли крутые бригадиры из ФДН и МИЛПАС — Хулио Бландон (Команданте Калиман), Бенито Браво (Команданте Мак), Энкарнасьон Вальдвиа (Команданте Оцелот), Роберто Феррей , оперативник из аппарата Калеро.
По заветам Хорхе Салазара, под знаменем Исраэля Галеано — к победе никарагуанских демократических сил. Но главным приоритетом было всё же несколько другая. ПРН создавалась, чтобы лоббировать социалку демобилизованных контрас. Вырывать у правительства то, что оно наобещало и зажало (как оно и принято у всех правительств).
На выборах ПРН удавалось немногое. В лучшем случае один депутат в парламенте, несколько в муниципалитетах. Пришлось партии вступать в союзы с либералами… Поддерживали Алемана, потом Боланьоса. Тратили репутацию. А положенные льготы для контрас всё равно выжимались в год по чайной ложке. Сандинисты со своего поражения поимели несравнимо больше.
Настал сентябрь 2006 года. В ноябре предстояли очередные выборы. Либеральный блок выдвигал кандидатуру Эдуардо Монтеалегре, на редкость приличного человека. А лидер ПРН Хулио Бландон подписывал межпартийное соглашение… с СФНО. Партия контрас двинулась голосовать за Даниэля Ортегу. Предвыборным штабом которого, заведует никто иной, как Ленин Серна. Вот где пригодились навыки сандинистского НКВД.
Элида Галеано — «команданте Малышка», сестра Исраэля Галеано
Бландон и Браво взялись объяснить столь блистательный поворот (Феррей, надо сказать, отмалчивался). Дескать, либералы не выполняют обещанного. Что Чаморро, что Алеман, что Боланьос. Кто сказал, будто Монтеалегре будет лучше? То ли дело Ортега: сказал — сделал. И вообще, мы, бойцы-контрас, всегда были противниками либеральной политики. Нужен сильный социальный акцент. Как у Ортеги. К тому же, добавлял Команданте Калиман, США должны заплатить Никарагуа 17 миллиардов долларов. За то, что закулисно участвовали в гражданской войне, например, его вооружали с помощью схемы «Иран — контрас».
ПРН дважды выступала в альянсе с СФНО — на выборах 2006-го и 2011-го. Оба раза сандинисты побеждали. Второй раз против Ортеги выдвигался Фабио Гадеа. Не принявший кульбита.
Тут важно вот что учитывать. Ортега умеет мимикрировать не хуже Путина со свечками. Даже лучше — в отличие от Путина он публично каялся за прошлое. СФНО больше не марксистская партия. Ни в коем разе. Только традиционные ценности, католические духовные скрепы. Для этого ведь тоже нужен партгосаппарат, кнут и начальник — следить за нравственностью населения. А раз так — неважно, под какой балалайкой.
Перед выборами 2011 года Даниэль Ортега призвал никарагуанский народ «простить сомосистов». И Анастасио Сомоса Портокарреро (Анастасио III) высоко оценил этот «государственный жест», выразив готовность заключить Ортегу в «христианские объятия» и фактически призвав никарагуанцев голосовать за лидера СФНО.
«Ортега пересмотрел позицию и возглавил новых сандинистов, которые хотят оставить позади прошлые ошибки и идти вперёд, к новому сандинизму и новой Никарагуа… Я бы голосовал за человека, который гарантирует работу, законность, мораль… Я не сандинист, но для мира, прогресса и свободы полезен опыт Ортеги», — заявил сын диктатора.
Снова контрас — бой
13 июня 2012 года. Ортега снова избран президентом, парламентское большинство за СФНО. Национальная ассамблея принимает очередной закон — об объявлении 27 июня Днём никарагуанского сопротивления, мира, свободы, единства и национального примирения. «В решении законодателей говорится о признании заслуг никарагуанских мужчин и женщин, участвовавших в гражданской войне 1980-х годов и демобилизованных 27 июня 1990 года». Адольфо Калеро не дожил до первых торжеств всего десять дней.
Эден Пастора помирился с Даниэлем Ортегой, который для него создал даже специальное министерство — Министерство развития бассейна реки Сан-Хуан
Так контрас получили свой государственный праздник. Ортега рассчитывается по счетам поддержки. На льготы соратникам Бландона тоже пущены бюджетные деньги — их лояльность того стоит. Выделяются даже земельные участки (что стоило трём либеральным президентам сделать это без Ортеги?). Результат налицо: Франсиско Ривера Агуэрре (Команданте Кот) обвинил Бенито Браво (Команданте Мак) в присвоении этих участков и спекуляции ими. Скандал, ругань, судебные иски. Между делом Команданте Кот обмолвился: чего ещё ждать от сговорившихся с Ортегой?
Закон о Дне контрас внесла Команданте Малышка: председатель Ассоциации никарагуанского сопротивления имени Исраэля Галеано, депутат от СФНО. Что сказал бы брат об Элиде? Неизвестно. Сестра же всё-таки, а семья для никарагуанцев — святое. Зато известно, что говорят единомышленники Команданте Франклина: давно обрыдли слащавые панегирики Ортеги «патриотам из Национальной гвардии», и «нашим трудолюбивым крестьянам», ему сказать, что чихнуть. Нельзя было идти на переговоры в 1988-м. Измена пошла оттуда.
«Ты» — это кто?
Прошло года три, как Ортега избрался в президенты от блока СФН с ПРН. И из Никарагуа стали приходить вести, подзабытые с 1980-х. Стрельба, поджоги, бои. И видео в Ю-Тьюбе: «Я, Команданте Яхоб, заявляю: диктатура будет свергнута! Поднимайтесь, никарагуанцы!» Идёт видеоряд — жуткие картины сельской жизни миллионов, безумствующий на трибуне Ортега, нищета хижин и дорог, партийные особняки…
Яхоб убит, появляется Чёрный Пабло. Чёрный Пабло убит, появляется Каскабель. Каскабель убит, появляются Шериф, Кобра, Саргенто, Чёрная Рука… Встают новые команданте с новыми бойцами. Как и прежде — почти все из крестьян.
В июле прошлого года СФНО отмечал 35-летие своего первого прихода к власти. В северном департаменте Матагальпа возвращавшиеся автобусы были встречены огнём. Пятеро убиты, девятнадцать ранены. Бойцы уходят без дыма, четверо арестованных оказываются не при делах. В Фэйсбуке появляется страница, которую тут же блокируют. Но многие успевают прочитать: «У нас нет причин бояться угнетателей. Мы показали, как надо работать. Свобода или смерть! Слава ФДН!» Называются они «Вооружённые силы национального спасения — Армия народа».
Роберто Феррей от имени ПРН предлагает посредничество. Но станут ли его слушать? Время слов вроде прошло. Четверти века достаточно. Ошибки 1990 года не повторятся. Люстрация хозяйских семейств — самый минимум предстоящих Никарагуа преобразований. «Мы покончим с диктатурой и угнетением» — у новых контрас в ходу только такие слова. Остальное — дела.
…Красно-чёрная символика «бандеровских батальонов» () запрещена в нынешней РФ хуже сине-жёлтой. Но вот что интересно: именно в красное с чёрным выкрашены знамёна никарагуанского СФНО и ангольского МПЛА. А между тем, нет сейчас в мире стран, похожих на Россию больше Анголы и Никарагуа (даже Зимбабве — не так). Очень знаменательное совпадение. Не может быть, чтобы случайное.
Связанная со свержением диктатуры А. Самосы и преобразованиями Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО).
В Никарагуа с 30-х гг. правила династия диктаторов Самоса. Этой семье принадлежали обширные земли и целые отрасли экономики. С 50-х гг. под влиянием кубинской революции в Никарагуа возникали партизанские группы. Крупнейшей организацией, которая вела вооруженную борьбу, был СФНО, названный в честь героя освободительной борьбы Никарагуа 30-х гг. А. Сандино. Долгое время партизанам не удавалось создать устойчивый очаг в Никарагуа, и они действовали набегами с территории соседних государств. В СФНО шла борьба между сторонниками преимущественно партизанской борьбы и работы в городах. Одновременно против А. Самосы вела борьбу правая общественность во главе с издателем газеты «Ла Пренса» П. Чаморро. 10 января 1978 г. он был убит, и это вызвало взрыв возмущения в стране. 21 февраля на 40 день после убийства попытка разогнать оппозиционную демонстрацию вылилась в восстание в индейском квартале Масайи. Жестокость подавления выступления вызвали возмущение режимом в стране. Положение президента А. Самосы осложнялось и давлением со стороны США, администрация которых в период правления Д. Картера стремилась добиться демократизации Центральной Америки.
22 августа 1978 г. бойцы СФНО во главе с Э. Пасторой захватили парламентский Национальный дворец с частью депутатов и других представителей политической элиты. Ради их освобождения Самоса согласился освободить политзаключенных и зачитать документы СФНО по радио. 24 августа повстанцы и заключенные вылетели из страны. Авторитет СФНО резко возрос, а режима - упал. Влиятельная легальная оппозиционная «группа 12-ти» выступила за привлечение СФНО к решению судеб страны после Самосы. Широкий оппозиционный фронт (ФАО) начал забастовку, которая переросла в восстание. Партизанские отряды СФНО вошли в крупнейшие города, включая столицу Манагуа. К концу сентября Самосе удалось подавить выступление. Но жестокость, с которой это было сделано, гибель мирных жителей оттолкнули от режима прежде лояльных людей.
1 февраля 1979 г. был создан Национально-патриотический фронт, который представлял интересы СФНО в легальной политике. В мае 1979 г. ФАО, СФНО и группа 12-ти создали Совет национального возрождения Никарагуа. При поддержке Кубы и Панамы СФНО усилил свои вооруженные формирования и развернул новое наступление. Его отряды атаковали города, но вынуждены были отходить под натиском национальной гвардии. 4 июня началась всеобщая забастовка против Самосы, перераставшая в восстания, в том числе в Манагуа. 17 июля Самоса подал в отставку и бежал из страны, после чего структуры режима быстро развалились. 19 июля сандинисты вошли в Манагуа, власть перешла к хунте, представлявшей разные силы оппозиции, включая СФНО и вдову П. Чаморро В. де Чаморро.
К власти пришла широкая коалиция, но в условиях распада силовых структур режима новые вооруженные силы формировались под руководством СФНО, что позволило в 1980-1981 гг. оттеснить от власти правые политические силы.
Руководство СФНО надеялось решить социально-экономические проблемы страны с помощью огосударствления экономики и перераспределения ресурсов в пользу городских низов. На местах политика СФНО опиралась на комитеты сандинистской защиты, которые боролись с проявлениями оппозиционности, следили за уровнем цен, поддерживали действия и проекты СФНО. Ограничивалась свобода прессы, проводились преследования оппозиционных и профсоюзных активистов, выборы планировалось провести через несколько лет. Была создана сеть массовых организаций, поддерживающих СФНО.
Это вызвало недовольство части населения, которая поддерживала демократов. Другая часть никарагуанцев была привлечена на сторону СФНО аграрной реформой и социалистическими лозунгами. Общество вновь раскололось, противники режима - “контрас” - начали партизанскую войну против СФНО. Их поддержали США, а революционеров - Куба. В свою очередь СФНО поддерживало партизанские движения в Сальвадоре и Гватемале. Среди противников режима были и бывшие самосисты, и либералы («Демократические силы»), и даже сторонники бывшего команданте СФНО Э. Пастора, недовольные авторитарной политикой лидеров СФНО («Демократический революционный альянс»). В условиях гражданской войны президентом Никарагуа 4 ноября 1984 г. был избран лидер СФНО Д. Ортега . Результаты выборов не были признаны большинством оппозиционных организаций, и война продолжилась. Однако сандинистский режим сохранял многопартийный характер, в Национальной ассамблее была представлена умеренная оппозиция.
В руках государства было сосредоточено около половины промышленных предприятий и 40% обрабатываемых земель. Около 200 тыс. га были переданы кооперативам и крестьянским хозяйствам. Значительные бюджетные средства направлялись на развитие медицинских программ и строительство дорог. Но все большие средства приходилось направлять на военные нужды.
